Она причесалась, оделась – майка, шорты, ей хотелось быть неторопливой домашней, расслабленной – и спустилась на кухню. Аппетит полностью отсутствовал, видимо, был отбит вчерашней дурью, но кофе она бы выпила с удовольствием.
Она заварила кофе, налила в чашку, села за стол, и тут же на пороге появился Влэд. Бог ты мой, опять он, она-то про него совершенно забыла. Ну конечно, сейчас начнет нудить, канючить, а главное, противно было натыкаться на его молящий, страдающий взгляд. «Да хватит страдать, кретин, я никогда не собиралась проводить с тобой всю свою жизнь. Мир не кончается на тебе, он большой, в нем много всего, и похоже, больше всего – мужчин».
Ну и конечно, он стал канючить. Сначала он, правда, сел за стол перед ней и молчал минуты три, наверное, порицал ее своим молчанием. Но Элизабет пила кофе и делала вид, что ее ничего не волнует. Хотя почему делала вид? – ее на самом деле ничего не волновало. И он, конечно, не выдержал первым.
– Я не спрашиваю, где ты была вчера, – сказал он, глядя прямо перед собой, не поднимая глаз. Видимо, он готовился к разговору все утро, а может быть, и всю ночь и теперь шпарил по-заготовленному. – Ты уже взрослая, и я не твой отец. Я не имею права… – Он замолчал и тяжело вздохнул. О чем он жалел? О том, что он «не отец» или о том, что «не имеет права»? Вряд ли о том, что «не отец». Отцом ему пришлось бы тяжело, отцом он не мог бы пользоваться тем, чем пользуется сейчас. – Я тебя заклинаю, я тебя прошу только об одном… – тут он оторвал глаза от скатерти, которую внимательно разглядывал, и страдание, хлынувшее из его глаз, сразу заполнило кухню. – Будь осторожна. Будь благоразумна. Ты ведь не знаешь, кто эти люди, откуда они, что им здесь надо.
– Какие люди? – Элизабет стало интересно, кого он имеет в виду. – Ты о ком? Ты что, следишь за мной? – спросила она с угрозой.
Но он не ответил.
– Я не об этом, – Влэд снова опустил глаза на скатерть. – Я только хочу сказать, что это опасно. Понимаешь, опасно. Твоя мать была убита совсем недавно. Неизвестно за что, неизвестно кем. Мы ничего не знаем, понимаешь? А тут эти незнакомые люди… Что им надо от нас?
– Думаю, от тебя им ничего не надо, – она и не пыталась скрыть насмешки.
Он снова поднял глаза и стал терзать ее разнесчастным взором. Пришлось уставиться в окно. Да хоть куда, лишь бы не натыкаться на его жалкую физиономию. Как он все же надоел ей! Почему, если ее мать с ним спала, то и она теперь должна с ним спать? Почему она должна жить в этом старом, опостылевшем доме, с этим старым, скучным человеком? Как ей все надоело!