Как «кикер» на футбольном матче – с разбега, основательно занося ногу для замаха, прицельно, расчетливо, с оттяжкой, выбрасывая ее далеко вперед, добавляя по ходу носком ступни, – врезается в мяч, так и нога Влэда врезалась в Бена. Элизабет не видела, куда именно врезалась, но догадалась. Потому что Бен тут же бесшумно, без криков, стонов, даже без лишних движений перегнулся вдвое, а потом, скрюченный, завалился на бок и лишь перекатывался там, в пыли – на спину, потом назад, на бок, потом снова на спину. Он так и не произнес ни слова, только катался по асфальту, сжимая обеими руками низ живота.
Влэд склонился над ним: желваки на его скулах заметно ходили, кулаки сжаты, тело подобралось, как пружина, как сдавленная стальная спираль. Так нависают боксеры над соперником, только что отправленным в нокаут. «А вдруг он начнет подниматься?» – думают они, готовясь к следующему сокрушительному удару.
В принципе, лежащий, подогнувший под себя коленки Бен был полностью беспомощен. Влэд мог двинуть ему ногой, отбить почки, разбить лицо, он мог забить его до полусмерти. Элизабет застыла. Секунды растягиваясь, удлиняясь, тащили одна другую, и ничего не происходило.
– Зачем? – вдруг произнес Влэд негромко, но получилось почему-то очень отчетливо. Слышно было, как вместе с рваным дыханием изо рта вырываются мелкие брызги. – Зачем вам она? Что вам от нее надо? – Он замолчал, поймал дыхание, оторвал глаза от по-прежнему катающегося по земле тела. Элизабет перехватила его взгляд только на мгновение: как ни странно, сейчас он не был ни жалким, ни беспомощным, совсем наоборот, в нем проступали злость, уверенность, даже жестокость – человек с таким взглядом легко мог ударить, покалечить, убить.
– Зачем? – повторил он, обращаясь теперь уже только к Джине. И вдруг глаза его сузились, будто он что-то понял, догадался, и он сделал шаг к машине. Но всего лишь один шаг. – Кто вас послал? Кому все это надо?
Джина молчала.
– Она же несчастная девочка, сирота. Зачем? Нужно ведь иметь сострадание. Вчера вы ее напоили, а сегодня попытались увезти, похитить. Зачем вам она? – Он замолчал, нахмурился. – Вы и к смерти ее матери причастны. Сначала мать, потом дочь. Но зачем, вот чего я не понимаю…
И тут Джину прорвало:
– Ты это кончай! При чем тут ее мать? Мы ее даже не знали, не видели! – Снова резкий, крикливый голос, она даже привстала, высунулась из машины, столько в ней накопилось злости. – Ты сам небось ее укокошил, чтобы спать с дочкой. Нам-то какая корысть. А теперь с больной головы на здоровую, педофил вонючий. Да мы хотели ее увезти от тебя, освободить ее, чтобы она не была твоей подстилкой, старый козел. Ты сам…