До слуха доносились какие-то слова, – конечно, Влэда, кого же еще? – но они не проникали в нее, не доходили до сознания, лишь отрывки, да и то замедленно, будто по слогам.
– Девочка, моя… Лизи… Я так… – пауза, – …соскучился. Я без тебя… – снова пауза, теперь длинная, – …не могу… – Она выключила слух и перестала слышать голос, хотя он еще долго висел в воздухе. Лишь один раз вернулась к нему. – Не выживу без тебя, понимаешь… Мы нужны друг… – здесь он застонал… – ты мне, я тебе… Мы вдвоем… Больше никого… Вообще… Только ты и я…
Потом он вскрикнул, сжато, хрипло. Еще какой-то звук. Она прислушалась: неужели он тоже плачет, надо же, как тихо, почти без звука. Или ей кажется? Она провела ладонью по его лицу – да, он плакал, лицо было мокрым. А потом снова слова. Зачем? Для чего нужны слова?
– Тебе хорошо? Извини, что так получилось… Тебя долго не было. Нескончаемо долго. Тебе было хорошо?
Она не поняла, о чем это он. Только протянула руку, обвила его шею, потянула к себе, чтобы стало еще тяжелее.
– Конечно, – ответила она в темноту. – Все было хорошо.
Прошло с полчаса, голова Элизабет покоилась на его плече, именно покоилась – покой был ее единственным желанием.
– Они гнались за мной. Наверное, хотели убить, – проговорила она. – Если бы я не успела добежать, они меня поймали бы.
Она повернула голову, увидела профиль Влэда, сейчас в темноте он не казался обостренным.
– Может быть, тебе показалось, – проговорил он куда-то вперед, в сумрак, не глядя на нее. – Ты просто устала, нервничаешь. Вот тебе и показалось.
Элизабет задумалась, она не хотела спорить.
– Мне было страшно, – ответила она по-другому.
– А сейчас? – спросил Влэд.
– Нет, сейчас не страшно. С тобой не страшно. – Она снова задумалась. – Но вообще-то я очень боюсь, ведь они хотели увезти меня. Кто знает, куда, зачем? И они по-прежнему где-то здесь, поблизости.
Сначала он не ответил ничего, молчал. И только через несколько минут произнес:
– Может быть, нам уехать? – и снова замолчал, слова растворились в темноте, будто и не были произнесены. Но Элизабет ухватилась за них.
– Конечно, – она даже приподнялась, оперлась на локоть. – Конечно, давай уедем. Я не хочу здесь быть, мне страшно. Мне здесь плохо.
– Не знаю, – пожал он плечами, – это не так просто.
– Ну пожалуйста, – взмолилась Элизабет. – Я не могу в этом доме, мне плохо, страшно. Я должна уехать. Пожалуйста, я прошу тебя.
– Я понимаю, – наконец произнес Влэд. – Здесь тебе все напоминает о маме. Тебе тяжело, тебя не отпускает, поэтому ты и нервничаешь. К тому же эта непонятная история… – Он помолчал, а потом повторил: – Я понимаю.