Она замолчала, и они шли по улице минуты две молча, а потом мисс Севени притянула Элизабет немного к себе, так что ее губы оказались совсем близко от завитков, прикрывающих ухо Элизабет – со стороны они выглядели как подружки, одна постарше, другая помоложе. Они и роста были почти одного, Элизабет даже чуть повыше.
– Так вот, он сказал, что ты блистательна. Он так и сказал: «блистательна». У него нет сомнения, что ты должна играть премьеру, только ты. Так что мы теперь можем сослаться на мнение автора и выставить твой состав на премьеру. – Мисс Севени хихикнула, казалось, она искренне рада и за Элизабет, и за спектакль.
Уже когда они все зашли в кафе – уютное, освещенное множеством ярких ламп, с длинным стеклянным прилавком, с которого притягивали взгляд своей густой, вязкой, соблазнительной массой разнообразные замороженные лакомства, – когда вся их компания, веселая, галдящая, счастливая, расселась за столики, Элизабет наконец смогла разглядеть знаменитого мистера Винникера.
Ему было лет сорок пять, а то и все пятьдесят, он был высок, широкоплеч, но сутуловат, темные волосы, видимо, когда-то густые, а теперь поредевшие, так что бледными пятнами просвечивала кожа, были загрязнены неровно вплетенной сединой. Он старался выглядеть подтянутым и спортивным, как стараются немолодые мужчины, которые были подтянуты и спортивны в молодости, но Элизабет легко разглядела небольшой животик, нависающий над брючным ремнем. На гладко выбритом, ухоженном лице почти не было морщин, только мелкие лучики разбегались от глаз к вискам, когда он улыбался. И в то же время, несмотря на то что он был весел, улыбчив, полон энергии, можно было заметить, что энергия его усталая, напускная, ему требовалось усилие, чтобы выдавливать ее из себя.
Он без сомнения был центром внимания здесь, в этом набитом школьниками кафе: ребята крутились вокруг него, девочки невольно кокетничали, он шутил, отвечал на вопросы, сам расспрашивал. Элизабет сидела в стороне сначала одна – мисс Севени поспешила на помощь своему популярному другу, но потом рядом оказался Рой, воспользовался случаем, сел, начал говорить, попытался взять за руку. Она вырвала руку, даже отвернулась, демонстративно не слушала – вот еще, баловать всяких недоростков.
Пару раз Элизабет ловила на себе взгляд мистера Винникера, но как бы случайный, беглый, словно он старался не привлекать ее внимание и в то же время напомнить о себе. Элизабет не удивилась – если взрослый мужчина кем-то и мог заинтересоваться в этом подростковом парнике, то только ею. Почему-то она вдруг вспомнила о Влэде: наверняка он сейчас дома, сидит на кухне и ждет ее – тихий, верный, ничего не требующий, никогда не жалующийся, такой знакомый, домашний.