Но Элизабет не успела придумать, кем он мог бы быть, потому что Рассел разговорился с парнишкой, и выяснилось, что они едут совсем не в ту сторону. Впрочем, оказалось, что до ресторана не так уж далеко, надо прямо за заправкой съехать с основной дороги, потом повернуть направо, проехать около трех миль и на перекрестке взять налево. В общем, минут десять, ну, возможно, двенадцать, не больше.
Они просидели в ресторане не час и не два, а все четыре. Был уже вечер, когда они вышли и направились к машине, запаркованной недалеко, ярдах в двадцати от выхода.
– Тебе нельзя оставаться с ним, – сказал Рассел. – Боюсь, что это просто-напросто опасно. Ведь совершенно непонятно, что он замышляет. – Он помолчал, они прошли несколько шагов, дошли до машины. – Очень опасно, – повторил Рассел задумчиво. – Надо что-то делать, оттягивать нельзя. Конечно, можно подождать до завтра, но завтра надо будет решать.
Элизабет кивнула, она была согласна, наконец она все поняла. Эти последние месяцы она предчувствовала что-то, сомневалась, подозревала, но сложить все вместе, составить целостную картину у нее не получалось. И только теперь она поняла.
Оказывается, Рассел ничего не знал ни про Дину, ни про Влэда. Хотя откуда ему было знать, связь с ним прервалась годы назад. Он и с мамой не переписывался после того, как уехал из Бредтауна тогда, семь лет назад. Так что Элизабет много пришлось рассказывать, долго, пока она не рассказала все.
– Ты невероятно похожа на маму, – повторил Рассел, когда они уселись и ему принесли бокал красного вина, а ей – высокий стакан колы с позвякивающими кусками льда, из которых, как мачта кораблика, затерявшегося среди льдин, вертикально торчала прозрачная пластиковая трубочка. – Когда я тебя увидел, я сразу подумал о Дине, такое между вами поразительное сходство. Я вообще часто вспоминал ее, какая она женственная и, как бы это сказать, изысканная, что ли. Неужели я снова встречу ее? – Рассел покачал головой, улыбнулся, развел руками. – Наверняка она все такая же красивая. Не знаю, конечно, что она подумает, когда увидит меня. Я-то изменился за семь лет, вот видишь, волосы…
– Вы не встретитесь с мамой. – Элизабет опустила голову, потянула коричневую жидкость из трубочки, ей сразу захотелось плакать, к глазам подступила влага, она набухала, пробивалась наружу, и вот уже одинокая капля не удержалась и хлопнулась в стакан, так что недовольно зашипел кусок холодного льда.
– Ее нет в городе? – удивился Рассел. – Неужели она и на премьеру не приедет? Как жаль, мне после премьеры сразу надо будет уехать.