Я снова сделала глоток: так, запивая рассказ вином, было легче.
– Но самое главное, он и меня там умертвил: я умираю от родов где-то на Аляске. То есть засунул как можно дальше и совершенно в противоположную сторону. Я потом проверила, там действительно умерла от родов девочка примерно моего возраста. Как он это узнал? Видимо, просматривал газеты, он ведь всегда был предусмотрительным.
Я еще раз глотнула вина, надо же было приостановить бесконечный монолог.
– Самое забавное, что история, описанная в книге, повлияла на следствие. Влэд был изображен таким обаятельным чудовищем, что даже Крэнтон ему поверил. В общем, как говорится, подействовала великая сила искусства. Потом книга каким-то образом оказалась опубликованной, стала бестселлером, все ее читали. Так что секретный счет в цюрихском банке, к которому у меня имелся доступ, солидно пополнился. В принципе, по этой ниточке меня могли найти, но они восприняли книгу как чистосердечное признание и перестали меня искать – я ведь умерла от родов где-то на Аляске. Собственно, насколько я понимаю, именно для этого Влэд и написал ее, чтобы они оставили меня в покое. Хотя, если разобраться, там концы с концами не сходятся. Да и вообще, смешная книга получилась.
Анатоль смотрел на меня, его взгляд совершенно ничего не выражал – внимательный, доброжелательный, сопереживающий взгляд голубых глаз. Через такой натренированный взгляд невозможно пробиться, невозможно понять, что именно за ним спрятано.
– Так значит, вот вы кто, – он покачал головой, как бы не веря.
– А вы что, еще не догадались? – поддразнила его я. – Наверняка книгу читали, она сейчас вроде как классика.
Он пожал плечами.
– Конечно, какие-то параллели я давно заметил. Но то, что это вы и есть, нет… я не догадался. А в книге действительно много противоречий, особенно в сцене убийства. Многие исследователи не могли понять, откуда они появились, даже предполагали, что умышленно вставлены в текст.
– Конечно, – я ответила ему тоже внимательным, добрым взглядом. Жаль, что он не видел его за большими, слишком темными стеклами моих очков. – Он просто издевается над всеми. Над судом, над прокурором, но главное, над Крэнтоном, самым проницательным из детективов.
– И что произошло с Влэдом? Его осудили? Сколько ему дали? – вернул меня к теме мой искушенный слушатель. Все же умело у него получалось меня направлять – деликатно, ненавязчиво.
– Его не осудили, не успели. Он умер еще до суда. – Тут я подумала о черных очках как о благе, слезы только добавили бы патетики обычно циничной, сильно подпорченной жизнью старухе. – Они написали, что у него случился сердечный приступ. Но я уверена: он сам убил себя, отравился, скорее всего. Книгу он написал, меня спас, а больше, по его разумению, жить ему было незачем. К тому же Крэнтон продолжал его допрашивать и мог до чего-нибудь докопаться. А так и спрашивать не с кого – подсудимый благополучно скончался, дело можно успешно закрывать. Они его и закрыли.