Я вынул чистый лист бумаги из большой пачки около компьютера и положил его перед собой. Белоснежный прямоугольник подействовал успокаивающе: видение с треснутой стеной исчезло. Я поставил на листе свою подпись. Потом расписался еще несколько раз, стараясь получить красивый автограф одним небрежным и быстрым движением, без отрыва ручки от бумаги. Потом перешел на чистую половинку листа и начал рисовать пересекающиеся ломаные, затем — более плавные петли и узелки. При этом я продолжал думать о человеке из писем, о его принципе — изучать чужой язык, а не навязывать свой... Я пытался представить себе, как он выглядит, как живет один в Петергофе, где я был лишь однажды... Как он получает одну за другой какието ненормальные открытки, и в конце концов то ли сходит с ума, то ли... С бумаги на меня глядел уже с десяток узелков, и я начал соединять их волнистыми линиями, стараясь, чтобы линии подольше шли одна вдоль другой, не пересекаясь. То ли, то ли... То ли что?
За этим занятием и застал меня Виктор, когда вернулся. «Ага, ты времени не теряешь!» — заметил он, взглянув на мой листок, который к тому моменту уже представлял собой картину «Заядлый курильщик, запутавшийся в рыболовной сети». Мне тут же захотелось спрятать мои каракули, и я сложил листок пополам, каракулями внутрь.
«Что случилось с этим человеком?» — спросил я.
«Ничего. То есть ничего криминального, о чем мы знали бы... Обратились в милицию из домоуправления: из его квартиры вода хлестала — и в подвал, и соседей заливало. На лето горячую отключали, а он, видимо, уехал, краны оставил открытыми. Пришлось взломать дверь. Квартира имела совершенно нежилой вид — ни документов, ничего прочего полезного не нашли. Только вот эти письма... Меня там вообще-то не было, если честно. Письма мне участковый прислал — думал, я по ним хозяина найду. Увы, не нашел. Как видишь, в письмах никаких адресов нет, а адрес отправительницы на конверте — почтовое отделение NN, до востребования.»
«А где сами картинки?» — этот вопрос мучил меня уже целый час.
«А картинок нет», — ответил Виктор таким легким и в то же время уверенным тоном, что мне не захотелось переспрашивать. Я взглянул на него, но он случайно или нарочно? — как раз в этот момент повернулся ко мне спиной, убирая письма обратно в сейф. «...Что в общем и хорошо. Во-первых, это все-таки чужая личная переписка. Во-вторых, это заразно. Взгляни-ка теперь на мою фотокляксу.»
Я последовал совету. Действительно, черно-красное пятно, висящее над столом, показалось мне теперь более странным, чем вначале. Какой-то отвратительный, неестественно скрюченный зверь... Или просто висит боком?