— В аэропорту иначе в багаж не принимали. Двести рублей содрали за эту порнографию.
— Бидон тоже твой? — кивает он на тяжеленную сорокалитровую алюминиевую флягу.
— Нет, это ролевиков. Говорили — антуражные вещицы у них тут.
Собственно, в багажнике осталось несколько размокших картонных коробок и мотков алюминиевой проволоки. Проволока — друг человека. А алюминиевая — лучший друг. Но саморезы пяти размеров, выпирающие через расползающийся картон — это проклятие, если нет отвёртки с крестовым шлицом. И крепёж отличный, и воспользоваться им не получается. Всё равно — на просушку.
— Стой! — срывается со Славкиных губ, когда он видит занесённую над чемоданом пилочку для ногтей. — Не помнишь, когда открывается ближайший хозяйственный?
Рипа замирает, и смущённо улыбается. Поняла. В четыре руки они терпеливо отдирают скотч, сматывая его на палочки, а потом аккуратно разматывают и расправляют тонкую плёнку, также наворачивая её на дрын. Опаньки. Чемодан сухой.
Пока девушка радуется своим одёжкам, Славик вынимает с задних сидений тюки, свёртки, сумки и чехлы. Отличный топор, цепочная пила и прекрасная ножовка с мелким зубом радуют его неимоверно. А покрытие для шатра — это вообще счастье. И целых пять спальных мешков, и рулон пенок… а вот и котелки, сковородка и закопченный чайник. Увесистый портфель, не иначе — золотые слитки. Нет, всё намного лучше! Инструменты. Плоскогубцы и бокорезы при наличии отличной отвертки со сменными битами, да с трещоткой. Вот оно счастье! И отличное шило в придачу. И… да много тут полезного. Сушить.
— Иди есть, Плюшкин, — это Рипа зовёт его к костру. — Гороховые брикеты отлично разбухли, так что быстро сварилось.
Тарелок у них нет, зато есть прекрасный аппетит. Славка пользуется ложкой из складного ножа, что подала ему девушка, которая отлично справляется с едой при помощи двух палочек, зажатых в правой руке.
— Три пакета макаронных изделий и двенадцать с разными крупами не промокли. А гороховые брикеты экономить незачем. Вечером столько же сварю, так что наедимся. Кстати, тушенки еще восемь банок больших, грамм по восемьсот, и шесть маленьких, грамм по двести. И соли две пачки мокрые насквозь. Окаменеют, когда высохнут. К тому же содержимое в них убыло на треть.
— Как я понимаю — перешло в растворённое состояние и обратно возвращаться не желает, — поясняет Славка.
Улыбнулись.
Сытость. В автомобиле раскрыто и распахнуто всё, что можно. То, что вынимается — сохнет снаружи. И масса необходимых предметов радует глаз и ласкает разум. Время уже сильно за полдень