— Она покинет Палмарис, чтобы стать королевой! — возразил однорукий магистр, словно этот довод должен был мгновенно утихомирить строптивого аббата. — Вы неверно оцениваете положение Джилсепони, дорогой брат. Известность — это тоже власть и весьма значительная сила. Такова непреложная истина, которую напрасно пытаются опровергнуть все те, кто прозябает в безвестности. И в Палмарисе, и в любом другом месте Джилсепони будет обладать властью, не прилагая к этому почти никаких усилий. В один прекрасный день она станет — мало кто сейчас сомневается в этом — королевой, и если мы поведем себя мудро и дальновидно, то даже тогда сохранит свое влияние на церковь. Я вовсе не собираюсь пользоваться известностью Джилсепони и расположением к ней короля Дануба, чтобы затем отшвырнуть ее как ненужную сломанную куклу. Ни в коем случае, ибо это означало бы для нас величайший проигрыш! Нет, друг мой. Я твердо убежден, что Джилсепони Виндон заслужила право весомого голоса в кругах церкви: и как епископ, если наши замыслы осуществятся, и в любом другом качестве. Возможно, став королевой, она распространит свою власть и на Сент-Хонс. Она вполне может стать начальствующей сестрой, ибо в этом монастыре по-прежнему недостает опытных и чистосердечных людей!
Аббат Браумин оцепенел. Разум его блуждал по лабиринтам умозаключений однорукого магистра и по-прежнему не находил в них особого смысла. Даже после явления завета Эвелина, даже после того, как церковь изменила отношение к безумному монаху и его сторонникам, признав их истинными абеликанцами, Фио Бурэй противился переменам в окостеневшей структуре церковной власти. Всякий раз, когда речь заходила о более тесном сближении Джилсепони с церковью, он высказывал недовольство. Магистр Бурэй скрепя сердце соглашался видеть ее настоятельницей Сент-Гвендолин — единственного монастыря, традиционно возглавляемого женщинами, но не более того. И вдруг теперь он убеждает его в том, что следует связать Джилсепони с церковью более тесными узами.
— До сих пор не случалось, — продолжал Бурэй, — чтобы правящая королева Хонсе-Бира участвовала в очередной Коллегии аббатов. Уверяю вас, Коллегия будет созвана достаточно скоро, учитывая преклонный возраст отца-настоятеля Агронгерра и его неуклонно слабеющее здоровье.
«Что нужно Бурэю от Джилсепони? — задал себе вопрос настоятель Сент-Прешес. — Просто присутствие на Коллегии? Или поданный ею голос? Не за этим ли явился в Палмарис однорукий магистр? Решил залатать старые пробоины, поскольку ему необходимы союзники на грядущих выборах отца-настоятеля? Но если это так, зачем он добивается именно голоса Джилсепони?»