— К сожалению, не могу, дон Педро, я тороплюсь в церковь, у исповедальни меня уже ждет не дождется толпа прихожанок. Как-нибудь в другой раз.
Обратный путь священник также проделал пешком. Когда он входил в Комалу, солнце клонилось к западу. Весь в дорожной пыли, усталый, разбитый, направился он прямо к себе в церковь. Вошел в исповедальню, опустился на сиденье и приступил к исполнению своих пастырских обязанностей.
Первой приблизилась к решетке старуха Доротеа; она неизменно дожидалась его на паперти, когда он шел открывать церковь.
Сегодня от старой богомолки несло винным духом.
— С каких это пор ты стала пьяницей, а?
— Я ходила на поминки Мигеля, падре. Вот и хлебнула лишнего. Поднесли мне раз, другой, да так напоили, что я ровно дурочка какая сделалась.
— А раньше ты разве не дурочкой была, Доротеа?
— Была безгрешной, падре. А теперь я вам свои грехи принесла. Погрязла я в них.
Сколько раз он твердил ей: «Перестань ходить на исповедь, Доротеа, время у меня зря отнимаешь. Ты теперь, если бы и захотела, все равно уж согрешить не сможешь. Предоставь это другим».
— Сегодня я вам правду говорю, падре. И грехи мои — истинные.
— Рассказывай.
— Сейчас все могу вам открыть, потому что вреда от меня никакого больше не будет. Ведь это я покойному Мигелю Парамо девушек доставляла.
Падре Рентериа, только что отдавшийся было своим мыслям, вздрогнул, будто его внезапно разбудили.
— С каких пор ты этим занималась? — Вопрос почти автоматически сложился в принятую на исповеди формулу.
— Как он в возраст вошел и похоть в нем взыграла.
— Повтори свои слова, Доротеа.
— Я говорю, что я для Мигеля девушек выискивала. Сводничала.
— Ты их к нему приводила?
— Случалось, и приводила. А другой раз только уговорю. Или разведаю, когда она безо всякой осторожности одна остается, чтобы ему без помехи ее осилить.
— И много раз так бывало?
Падре Рентериа не хотел об этом спрашивать, но вопрос сорвался с языка машинально.
— Много, падре, много. Потеряла и счет.
— Что же мне теперь с тобой делать, Доротеа? Сама скажи, какой ты заслуживаешь кары? Спроси свою совесть, можешь ли простить себя?
— Я не могу, падре. Но вы, вы можете. Затем я к вам и пришла.
— Сколько раз ты приходила ко мне и просила, чтобы в час твоей смерти я дал тебе напутствие в царство небесное? Ты надеялась обрести в раю своего сына. Правильно я говорю, Доротеа? Так вот, отныне тебе закрыт путь в обитель праведных. Да простит тебя Господь…
— Благодарю вас, падре.
— Я тоже прощаю тебя во имя Господне. Можешь идти.
— Вы не назначите мне никакой епитимьи?