Идеальный вальс (Грейси) - страница 28

.

Не просто «наш вальс». Он для нее первый их вальс. Словно она предвидела длинную череду их последующих вальсов. Словно этот первый вальс что-то для нее значил, что имело прямое к нему отношение. Для него же это был вообще самый первый вальс. И, возможно, последний. Для себя он уже решил, что никогда не сможет танцевать вальс с другой женщиной.

Себастьяну потребовалось несколько минут, чтобы вновь поймать ритм – ее улыбка и ее слова полностью лишили его возможности сконцентрироваться на чем-либо. Но поскольку Себастьян всегда гордился своим самообладанием, то вскоре он снова эффектно закружил Хоуп по залу. Бросив на нее взгляд, Себастьян попытался каким-то образом угадать, подразумевала ли она под этим то, о чем он подумал, или же просто ее слова – всего лишь дань вежливости.

К его удивлению Хоуп тоже за ним наблюдала. Себастьян никак не мог разгадать значение ее взгляда. Тут на щеках у нее появились очаровательные ямочки. Он обвел взглядом комнату, но так и не смог понять, что ее развеселило. Он вновь посмотрел на нее и вопросительно нахмурился.

Глаза девушки искрились весельем.

– Все в порядке. Я совсем не против, чтобы вы продолжали молчать. Достаточно трудно говорить и танцевать одновременно. Я все понимаю и обещаю, что больше не буду вас беспокоить. Когда я танцевала на своем первом балу, я ужасно боялась, что буду то и дело наступать на ноги своему партнеру.

Ее голос был полон сочувствия, но ее слова вызвали у него раздражение.

– Для меня этот бал не первый.

– Возможно, второй?

Ее глаза лучились невероятно восхитительным, голубым сиянием. Его низменные инстинкты вновь напомнили о себе. Он безжалостно их подавил.

То, что она сказала, было правдой. Но он не собирался в этом признаваться. У нее вновь появились ямочки, когда он закружил ее по залу в точном соответствии с тем, как его учили. Хоуп непринужденно заметила:

– Знаете, я совсем недавно научилась танцевать. Месье Лефарж уже почти отчаялся чему-нибудь меня научить, я была ужасно бестолковой. Я никак не могла поймать ритм, такой я была неуклюжей.

Неуклюжей? В это невозможно было поверить. Вот эта изящная, легкая как пушинка фея никак не могла быть неуклюжей. И тут он вспомнил другие ее слова. Лефарж. Так звали его француза – учителя танцев.

Ни о чем не подозревая, она продолжила:

– Долгое время мне приходилось считать, чтобы не сбиться с ритма: раз, два-три, раз, два-три. – Ее невероятно голубые глаза мечтательно засияли, и девушка продолжила: – Что за ирония, оказаться такой неуклюжей, когда отчаянно хочешь научиться вальсировать, представляете. Самой заветной моей мечтой было приехать в Лондон и танцевать в паре с красивым мужчиной.