— И как же, позвольте спросить, сочетается православие и фашизм? — ехидно полюбопытствовал Петр Максимович.
— Как? — Парень взглянул на гостя не то с сожалением, не то с превосходством, как на слабоумного. — Да вся наша идеология на православии построена! Вы-то сами Библию читали? Если читали, должны знать, что человечество началось с трех сыновей Ноя. Так вот, потомки Хама, того самого, это — нынешние негры, кавказцы и азиаты. Не зря Ной Ханаана проклял! То есть расовая война изначально была предопределена. И если бы церковь следовала Библии, а не лизала задницы властям, все бы уже стояло на своих местах, как положено.
— То есть ты православный, — едва вымолвил изумленный Зорькин, — ив церковь ходишь?
— С какой стати? В наших церквях бога нет. Не зря храмы горят.
— Какие храмы?
— Ну, недавно Измайловский собор сгорел, — вклинилась доселе молчавшая Даша. — А почему? На куполе православной церкви шестиконечные звезды намалеваны! Издевательство! Бог терпел-терпел, да не выдержал. Вот и спалил небесным огнем.
— А этот огонь, случайно, не скинхеды принесли? — мрачно спросил Зорькин, начиная кое-что понимать.
— Не знаю. Не видел, — качнул головой Андрей.
— Твою мать! — Петр Максимович глухо выругался. — Дед — блокадник, а внук… Господи, да как же вы среди этих ублюдков оказались? — тоскливо уставился он на ребят.
— А где мне надо было оказаться? — Парень присел на краешек стула и притянул Дашу к себе на колено. — В движении «Наши»? В церковном хоре? Или в быки к пахану пойти? А, забыл, еще можно было в наркоманы податься! Много дорог у нынешней молодежи, — он смерил Зорькина какой-то сочувственной ухмылкой, — президент и правительство денно и нощно над этим трудятся. Дед сказал, вы в органах работаете. Ну, тогда ваша позиция понятна. Раз скин, значит, фашист, бандит, полудурок. Так? А мы — другие! Ни свастику не малюем, ни «Россия для русских» не кричим, ни факельные шествия не устраиваем.
— А что ж вы тогда делаете?
— Пытаемся возродить в России культ славянского бога Белеса, знаете, может, бог плодородия. Мы с Дашей осенью даже родовой дуб посадили. Ну а если по большому счету, то наша цель — пробудить в народе национальную гордость и возродить великую Россию.
— Это как же? — Зорькин снова начал заводиться — видно, наливка уже тогда стала действовать. — Мочите всех, кто рожей не вышел?
— Не всех, — спокойно возразил Андрей. — Избирательно. Когда вот ее, — он кивнул на Дашу, — прямо у подъезда чуть хачики не изнасиловали, милицейский патруль сидел рядом в машине и сквозь стекло за всем этим наблюдал, а после того, как мы с ребятами этих черных раскидали и морды им набили, доблестные менты выскочили и на нас! Дед, помнишь, я ночь в ментовке провел? Если б не она, — он снова качнул Дашу на сильном колене, — загремел бы я за хулиганство. Еще бы и расизм пришили. Вот после этого я в скинхеды и подался.