Но Тимар не станет убивать этого человека: этот человек прав. Судьба должна свершиться. Тимар - не преступник, одно злодеяние покрывающий другим, а человек стойкой души. Если согрешил - надо искупить свою вину.
Он выходит на балкон и, скрестив руки на груди, смотрит, как Кристян выходит из дверей, идет к воротам.
Луна поднялась на небосклоне и освещает стену дома. Темная человеческая фигура на освещенном луною балконе - отличная цель для того, кто вздумает спустить курок.
Тодор Кристян. Проходя под балконом, поднимает голову.
Когда он летел по лестнице, рана на лбу раскрылась, и все лицо его теперь залито кровью.
Быть может, Тимар и встал на виду в надежде, что разъяренный каторжник в отместку выстрелит в него?
Но Кристян останавливается перед балконом и беззвучно произносит какие-то слова - в точности как некогда Атали. Как же похожи эти два человека! Кристян объясняется с Тимаром жестами. После падения он хромает на одну ногу. Постучал левой рукой по дулу ружья, он отрицательно качает головой, показывает Тимару кулак, грозит ему пальцем. Его немая речь понятна: "Я убью теня не из ружья! Я готовлю тебе иную смерть. Жди и дождешься!".
Тимар сморит, как этот человек выходит со двора, сворачивает на занесенную снегом дорогу. Он провожает его взглядом до самого озера, не отводит глаз, даже когда тот превращается в черную точку, движущуюся по серебристому льду к церкви на горе.
Он и не замечает бури, надвигающейся со стороны залайских гор.
Очень часто в окрестностях Балатона, когда воздух тих и неподвижен и ничто не предвещает бури, вдруг налетает ураган; у рыбаков, услышавших вдали грозный шум дерев, уже не остается времени укрыться на залайском берегу; бурный порыв ветра внезапно вздымает волны, уносит лодки в глубь озера и выбрасывает их на противоположный берег. Иногда буря стихает уже через полчаса: коварная плясунья решила пройтись в танце лишь один круг. И вновь воцаряются тишина и покой.
Надвигающаяся из-за гор буря гнала впереди себя снежную тучу, сыпала колючие, как иглы, снежные кристаллы. Сама туча была настолько невелика, что захватила лишь часть обширной панорамы: накрыла мраком тиханьский полуостров со скалой на мысу и строгим храмом на вершине этой скалы, а восточные берега сияли, залитые лунным светом.
Буря с ревом пронеслась вдоль арачской долины, нещадно раскачивая вековые деревья. Ставни летнего дома скрипели, словно неприкаянные души оплакивали свое земное бытие, а стоило порывистому ветру промчать по льду Балатона, средь поставленных вдоль прорубей ледяных глыб, и она заставлял звучать поистине инфернальную музыку; казалось, видишь загробных духов, что, гоняясь друг за дружкой, плачут, завывают и взвизгивают на лету. А вот выделяется чей-то сердитый рев: должно быть, этот рассерженный дух и преследует всех остальных.