Уткнувшись лицом в подушку, она снова забилась в рыданиях.
Вечером в Гринькиной избе лохматый парень играл на жалейке. Другой парень и толстая девка плясали, от усталости не проявляя к этому занятию никакого интереса. Большинство гостей уже спали, кто за столом, кто на лавке. Огромного роста мужик храпел на полу посреди избы. Баба возле печки кормила ребенка грудью. Мокеич наседал на сидевшего рядом Афанасьича.
– Нет, Афанасьич, – кричал он, – вот ты человек умный, так ты мне разъясни, кто главнее: зверь или рыба?
– Да ну тебя! – отмахивался от него напившийся вдрызг Афанасьич.
Парень, которому надоело плясать, сел за стол и неожиданно закричал:
– Горько!
Гости, те, кто проснулся, испуганно схватились за кружки с брагой и повернули головы в тот конец стола, где должны были сидеть молодые. Но там была только Анчутка.
– А где этот… ну, как его… Гринька? – заплетающимся языком спросил Афанасьич.
– На двор пошел, – ответила, поднимаясь, невеста.
– Горько! – заорал опять парень.
– Не ори, – попросил его Афанасьич.
…Владычица лежала у себя в комнате, ворочалась. Ей не спалось. В тереме было тихо, только где-то за печкой изредка трещал сверчок. Вдруг заскрипели половицы. Владычица прислушалась. Кто-то ходил по терему.
– Матрена! – закричала она.
Вбежала встревоженная Матрена:
– Что, матушка?
– Слышишь? – сказала Владычица. Матрена прислушалась.
– Что? – шепотом спросила она.
– Кто-то ходит по терему.
Матрена опять прислушалась. Ничего не было слышно.
– Что ты, матушка, Дух с тобой! – сказала нянька. – Кто же здесь может ходить?
– Нянюшка, я точно слышала, кто-то ходил.
– Так это ж я ходила. Дрова в печку подкладала. Спи, матушка, закрой глазки и спи спокойно, никто к нам прийтить не может.
Матрена поправила на ней одеяло и вышла.
Владычица закрыла глаза. Но вот опять послышался скрип половиц, теперь шаги слышались явственно. Кто-то тяжелой походкой приближался к ее покоям. Она села на кровати с колотящимся сердцем и уставилась на дверь. Дверь отворилась. На пороге показалась длинная фигура в белом. Владычица вжалась в стенку.
– Ты кто? – свистящим шепотом спросила она.
– Я твой муж – Дух Святой, – каким-то странным, нездешним голосом ответил пришелец, медленно продвигаясь вперед. Владычица ущипнула себя. Но это был не сон. Человек в белом приближался к ее кровати. Обходя стол, он зацепился за лавку и с грохотом опрокинул ее.
Белое покрывало слетело. Он схватился за колено и, подпрыгивая, застонал Гринькиным голосом:
– Ай-яяяй, коленку зашиб.
– А-а-а-а-а! – завопила Владычица.
Матрена, выбежавшая на крик, застыла в дверях. Возле неподвижно лежавшей Владычицы суетился Гринька.