Боевая подготовка. Преодоление штурмовой полосы: ползком по-пластунски, бегом по буму, преодоление траншей или эскарпов, бросок на врага — прокол чучела штыком. Броски гранат на дальность и в цель. Прошло два месяца, и мы уже стояли на постах по объектам с боевыми винтовками, всё по уставу.
Строевая — всегда с песнями. Я — правофланговый ведущий строя взвода, роты. Мой рост 179 сантиметров — эталон ведущих строй хоть дивизии на парадах. Рядом со мной, на полголовы выше, Вася Фролов. Он сейчас несчастен. Жена изменила, вышла за другого. Но парень держится. Его уважает сам комбат Королев за то, что на турнике Василий «делает курбет» — переворот и встает на ноги.
На турнике, брусьях, «кобыле» (коне) первым идет Фролов, вторым я, остальные за нами. Последним казах Алагызов, «мешок с песком». Но ему помогают товарищи. Слабоват Никулин Иван Макарович, именуемый так самим старшиной роты, строгим, настоящим строевиком. Никулин стал после войны полковником.
Часто у нас проводились ночные подъёмы по тревоге. Время было напряжённое: за Аргунью и в тайге бродили хунхузы. Уходим в темноту с заряженными боевыми винтовками, РПД и «Максимами», которыми вооружён наш взвод.
Рядом со мной и Фроловым в строю высокий белобрысый Николай Филатов. В 1942 году он стал комбатом в 299-м полку нашей 225-й дивизии, командиром дивизионной разведки. Потом я его потерял из виду: видно, уехал на учебу в академию. За Филатовым — здоровенный, неуклюжий с виду Ивлев.
Четыре отделения — пулемётный взвод. Помкомвзвода — старший сержант Стригин (после войны стал лейтенантом КГБ в Казахской ССР, где я с ним встречался). Взводный — младший лейтенант Соколов, непревзойденный мастер штыкового боя и русского кулачного боя, по натуре славнецкий командир, выслужившийся со времен Гражданской войны от рядового.
На боевых стрельбах первенство, без хвастовства, было за мной. Стал я своего рода палочкой-выручалочкой полковой школы. Все отстреляются, а две-три мишени еще торчат, а тут наблюдатели — идет соревнование по стрельбе в полку. Кто последний, того — на разнос к комполка полковнику Новикову. В тот день из «Максима» отстрелялись мы ничего. А вот из винтовок и РПД — туговато, еще нет навыка. Ложусь за ручной пулемет Дегтярева. Ребята тайком суют мне оставшиеся боевые патроны. Заряжаю, выстрел — мишень сникла. Второй. — другая. И третий — тоже в цель!
Василий. Яковлевич Фролов приходил не так давно ко мне домой в Новосибирске, вспоминали свою службу начиная с полковой школы… Фролов потом стал старшиной в отдельном погранбатальоне на станции Отпор, где и прослужил всю войну. Он, который уже раз, удивлялся: за все восемь месяцев я не послал «за молоком» в мишени ни одной пули из РПД! «Какие в тебе силы были, так стрелять можно только в сказке!» Причём из винтовки, из «Максима» я особо не отличался, а вот из РПД — сам удивлялся: не было мне равных по всему Забайкальскому военному округу в армейских соревнованиях по стрельбам! Целишься и воображаешь прямую линию, точно ее наводишь, будто кто-то тебе специально протянул нитку. За все восемь месяцев учебы я ни разу не промахнулся. Ни разу! И на 200, и на 300, и на 500 метров, мишени и беговые, и поясные, и в рост.