Вы ко мне, сказал он утвердительно, радостно потирая руки. Проходите в кабинет, будем знакомиться...
***
Вот так они и оказались в Экслибрисе.
На работу их тогда приняли. Елизавета до сих пор уверена, что Мерзавцев просто пленился ее шляпой.
Алиса вообще смутно помнила первую встречу, потому что все время опасалась, что появится губернатор.
Сядет за небольшой столик, притаившийся в угла, и примется рассматривать ее, Алису, так пристально, что Алиса окончательно испугается. Ну, что ж, - задумчиво молвит губернатор. - Пожалуй, вы попробуете написать небольшой кусочек - так на пробу... Опишите-ка мое босоногое детство в селе Дубиновка-Раздербаны!. Алиса даже зажмурилась, представив себе будущий кошмар - и прослушала очень важную часть разговора, в котором рассказывалось о том, что писать надо под чужим именем, поскольку так выгоднее и проще. Чем это было выгоднее и проще, Алиса так и не поняла, потому что, когда до нее дошло, что губернатором тут и не пахнет, она начала опасаться порнухи.
- По этой причине мы и придумали неких писательниц, - закончил рассказ Мерзавцев, подозрительно посмотрев на Алису - та сидела, сжав руки, и старалась справиться с вечной проблемой заикания на нервной почве.
- - Н-да, - пробормотал он. Алисе показалось, что в светлый момент их знакомства ему стало окончательно понятно, что диагноз, который ставят обычно писателям и поэтам, в большинстве случаев оказывается правильным. Подняв со стула, недовольно скрипнувшего, свое грузное тело, он достал книгу с очаровательной блондинкой на обложке, и молча протянул ее Алисе Елизавете досталась другая - с длинноногой особой в кожаной мини юбке и черных очках. Особа держала в руках громадный наган, по размерам более напоминающий широко известный по фантастическим романам бластер, и нехорошо улыбалась. До сих пор Алиса не может понять, каким образом он так верно угадал их натуры? Не обошлось, наверняка, без мистического откровения... Елизавета с Мерзавцевым поддерживала светскую беседу, а Алиса молчала, рассматривая фотографию придуманной тетки с насмерть перепуганными глазами на Елизаветиной книжке. У нее возникло подозрение, что тетка так напугалась именно вида разъяренной фурии с бластером-наганом, которую ей нахально приписали, и теперь бедняжка прячется от общественного позора где-нибудь в стенах монастыря сестер-кармелиток, как мадам Бонасье. Зачем им понадобилось придумывать этих теток, Алиса понять совершенно не могла. На ее книжке вообще не было ни одной фотографии, только имя Сара Мидленд. Подругам было велено все прочитать, и написать что-нибудь в том же духе.