— Сказать все можно, сколько угодно!
— А почему вы ее, собственно, удерживали? Нашли бы кого другого, кто охотней помогал воровать.
— Да она же редкий человек — с огоньком, с творческой жилкой! Где бы я вторую такую нашел?
— Вам непременно с творческой жилкой?
— Даже, извините, глупый вопрос!
Все-таки занятный мужик. Не хочешь, да улыбнешься.
— Зря смеетесь. Чтобы — как вы грубо выражаетесь — воровать, в нашем деле надо прежде работать уметь. Кто не умеет — мигом в трубу вылетит, будь он хоть честный, хоть какой. Если хотите знать, мы всегда шли с перевыполнением плана. Вся наша прибыль — сверхплановый товар!
— Но за счет чего?
— А я вам скажу. За счет умения работать без потерь — раз. За счет высокого профессионального мастерства — два. И за счет постоянной заботы о вкусовых качествах — три. Это ж не секрет: у плохой хозяйки какая-нибудь котлета — хоть выброси, а у хорошей — пальчики оближешь. Маслова — хозяйка хорошая.
— Выходит, Ирина Сергеевна, мы вас тягаем за профессиональное мастерство и заботу о качестве. Как забота осуществлялась на практике?
— В крем доливали воду… Вместо сливочного масла клали маргарин… В некоторое тесто полагается коньяк — лили водку… Искусственно увеличивали припек… Много способов.
Неловко ей, потупилась. Удивительное дело — пройдя кудряшовскую школу, сохранить стыд.
Когда опять осталась со Знаменским вдвоем, передохнула с облегчением, и все тянуло выговориться. Что ж, долго молчала — перед мужем, перед матерью, знакомыми. Знаменский ей не мешал.
— Наверно, был какой-то выход. Но связал он меня этими «премиями», имей, говорит, в виду, ты за них расписывалась!.. И, бывало, все разжигал. Приведет свою девицу и велит показывать, какая на ней шубка, какое белье… Я не оправдываюсь, хочу, чтобы вы поняли, до чего постепенно…
Выход у нее был один: найти другую совсем работу, где волчий билет Кудряшова не имел бы значения. Но на это нужна решительность, воля. И готовность расстаться с даровыми деньгами. Между прочим, мать у нее была продавщица. Правда, в иные времена, когда не обязательно липло к рукам, да и липли-то сравнительно крохи. И все же она ее растила, она выводила в люди, отцом не пахло.
— Вы не представляете, как сначала все незаметно! Вот, например, прибегают: «Ирина Сергеевна, какао-порошок высшего сорта кончился, можно класть первый сорт?» Ладно, говорю, кладите, только побольше, чтобы мне калькуляцию не переделывать. А разве есть время проверить, сколько положат? Снова бегут: «За нами сто «эклеров», подпишите вместо них «наполеоны», на «эклеры» крема не хватает!» Одного недостача, другого совсем нет, а третьего вдруг излишек вылез. И не разберешь, когда правда, когда для отвода глаз. Понимаете?