— Я — да. А муж что-нибудь понимал?
— Ну, Коля… — улыбнулась нежно. — Вы же его видели — не от мира сего…
— Не сказал бы.
— Да что вы! Большой ребенок, — она мысли не допускала, что муж может кому-то не нравиться. — Я когда второе заявление об уходе подала, то немножко дома объяснила осторожненько. Коля и говорит: ты стала мнительная, издергалась, надо больше доверять людям… И как раз день его рождения, побежала в комиссионку — такой лежит свитер французский! А Кудряшов будто учуял: приносит двести рублей, прогрессивка, говорит, за полгода… и в мое заявление обернуты… Не устояла. До того привыкаешь покупать — это страшно!.. Ночью чего не передумаешь, а придешь на работу — все, как у людей, совещание об увеличении выпуска, в интересах потребителя, наш покупатель, борьба с ненормированными потерями, ваши соображения, товарищ Маслова. Все вроде воюем за правильные лозунги во главе с товарищем Кудряшовым…
Знаменский отключился. Он предвкушал то, что собирался сообщить. Глянул на часы и прервал:
— Ирина Сергеевна, подследственного не обязательно держать в заключении до суда. И я думаю…
Она прижала руки к груди, боясь поверить.
— Господи, неужели возможно?!
Знал, понятно, что обрадуется, но она так рассиялась, таким светом озарилась, что он и сам согрелся в ее счастливых слезах.
— Пожить дома… с Колей, с девочками… наглядеться…
Но это пока было в прожекте. Еще предстояло протащить через Скопина. И закавыка была не в нем, а в Смолокурове, который к Масловой не благоволил. Он увязался вместе идти по начальству и станет, разумеется, гнуть свою линию.
— Только быстро, — сказал Скопин. — Через двадцать минут ко мне пожалует делегация польской милиции.
— Вот справка по Масловой. Я думаю, можно изменить меру пресечения.
Скопин отодвинул записку.
— Вообще-то, арест был необходим?
— Необходим и обоснован.
— Что же изменилось?
— Маслова все рассказала. Если я что-то понимаю в людях, искренне раскаивается. Сердце у нее неважное, часто приступы. На воле следствию не помешает.
— Разрешите, товарищ полковник? — заскрипел сбоку Смолокуров.
— Да?
— Я — против.
— Возражения?
— Маслова — не заштатная фигура. Без нее хищения в «Ангаре» не имели бы половины того размаха. Расхититель ведь не карманник: украл и убежал.
— Михаил Константинович, обойдемся без прописных истин.
Но Смолокуров упрям.
— Разрешите, закончу мысль. Расхитителю бежать некуда. Надо, значит, воровать так, чтобы воруемое как бы не уменьшалось. Вот это и обеспечивала Маслова. Вагон изобретательности! Ее прозвали «наш Эдисон». Маленький пример. Она разработала рецептуру фирменных булочек, на которые шло все то же самое, что на пирожные. А разница в цене — сами понимаете. Со склада продукты выписывали на булочки, отсчитывались выручкой за булочки, а выпускали пирожные!