Зыков немедленно берет на вооружение новую информацию.
— Пиджак? Размер, цвет, особые приметы?
— Пятидесятый, коричневый, прорезные карманы. Болгарский. Почти не ношеный.
— Книги какие?
Зыков спрашивает и одновременно быстро записывает:
— Каталоги живописи. И одна очень дорогая: «Искусство Фаберже». Редчайшая книга!
— Год выпуска, формат?
— Лондонское издание семьдесят второго года. На английском языке. Мелованная бумага, шикарные иллюстрации. Роскошная книга.
— Как она к вам попала?
— Наш местный художник подарил, Шапошников. Привез из поездки.
— Проверим, проверим. А теперь последний на сегодня вопрос. Картины, переданные музею Талановым, находились все вместе?
— В одном зале.
— И висели подряд?
— Да, под общей табличкой. Две стены целиком.
— Их расположение было неизменно?
— В общем, да.
— Что значит «в общем»?
— Ну, однажды я кое-что перевесил…
— Перевесили? — настораживается Зыков. — Что именно и куда?
— Врубеля и Венецианова поднял повыше, — устало отвечает Пчелкин, — а двух испанцев загнал вниз. Просто поменял местами в экспозиции.
— В чьем присутствии перевешивались картины?
— Антипыч помогал, сторож, и еще кто-то был… Какая разница?..
— Большая разница, товарищ Пчелкин. Это может стать единственным свидетельством в вашу пользу.
— Не понимаю.
— Понимать не обязательно. Но постарайтесь точно вспомнить, когда вы перевешивали испанцев?
* * *
Первый, кому Зыков сообщает о результатах допроса, это Томин.
— Значит, две из восьми картин не поменяли? — задумчиво произносит тот.
— Меня это уже навело на размышления, Александр Николаевич. Надо отдать должное ворам: кража спланирована и выполнена отлично. И вдруг — глупая неувязка. Вывод я сделал такой: непосредственно в музее орудовал кто-то некомпетентный. Он имел инструкцию брать определенные картины в соответствии с их расположением. Но что-то он напутал. И вот вам ответ на загадку: по инициативе Пчелкина за пять дней до кражи две картины были перевешены!
— Минутку, у меня фотографии, — Томин достает два фотоснимка. — Собрание Таланова — две стены. Что куда перевесили?
— Насколько я понял, эти — вот сюда, а эти — на их место.
— То есть, испанцев взяли по ошибке, считая за Венецианова и Врубеля?
— Вы уже наизусть помните, Александр Николаевич!
— Куда деваться.
— Да, безусловно, по ошибке. А в котельной начали разбираться — копии-то испанцев не заготовлены. Ну и оставили.
— Логично. Но тогда, боюсь, пан директор нас ни на кого не выведет. Соучастник не стал бы подкладывать друзьям свинью… Мне нужен список вещей — что у него там стащили.
Томин просматривает листок, протянутый Зыковым, и насмешливо качает головой: