— По имени-отчеству. Я об этом думал. В связи с этим Андрей ищет его прежних друзей.
Томин вопросительно оборачивается к оперативнику, тот разводит руками: дескать, пока пусто, но взамен предлагает другую информацию.
— Мы откатали покойнику пальчики и запросили о судимости. До отъезда за бугор Нуриев тянул срок.
— Знаю, два года за хранение оружия.
Прошлое Нуриева уже не важно, важны нынешние связи в Москве.
Знаменский возвращается в сопровождении молодой, красивой, ярко одетой женщины.
— Здравствуйте, господа офицеры, — говорит она.
— Татьяна Александровна Китаева, по прозвищу Прекрасная Татьяна — Александр Николаевич Томин, — знакомит Знаменский.
— Легендарный Томин! — восхищается Катаева.
Томин делает недоуменный жест.
— Со слов Зинаиды Яновны, — поясняет она. — Я, можно сказать, ее ученица.
— А-а.
Китаева держится слишком уверенно, слишком победительно. Ишь какая! Томин слегка сбивает с нее гонор:
— Простите, у меня еще вопрос к Юрьеву. Юрий Денисович, как Нуриев вел себя в гостинице?
— Говорят, в основном сидел в баре. С сотовым телефоном в кармане. Но одиннадцатого — что характерно — оставил его в номере.
— То есть все время ждал звонка, — заключает Знаменский, — а одиннадцатого уже не ждал, уже поехал на условленную встречу.
— А чем нас порадует Татьяна Александровна? — обращается к ней Томин, этак вполоборота.
— Можно просто Татьяна. Да вы небось знаете больше меня, — кокетничает Китаева.
— Возможно. Но все-таки попробуйте.
— На теле имеются два пулевых ранения — в область сердца и в затылок. Оба почти в упор. Оба смертельные. Выстрел в голову — контрольный. Киллерский, по привычке. Убийство явно заказное.
— И раскрытию не подлежит, — как бы заканчивает ее мысль Томин.
— Скорее всего, так. Есть, правда, новая деталь… — адресуется она к Пал Палычу.
— Давайте, Татьяна, давайте, — понукает Знаменский.
— Помните, я говорила про непонятную ранку на ягодице? Словно от укола. Так вот сегодня дали результат химического анализа. В тканях тела в глубине ранки найдены следы усыпляющего вещества. Причем мгновенного действия. Так стреляют ампулой в зверя, когда хотят обезвредить.
— Вот так, в натуре, его и увели! — восклицает Андрей. — Под ручки и в сторону: дескать, Вася-друг, где ж ты так надрался? А он уже не мур-мур.
— Я согласен, что убийство заказное, — говорит Юрьев. — Но оно к тому же демонстративное. Труп подбросили на виду, к гостинице. Как бы с угрозой кому-то: не лезь к нам!
— Совершенно верный вывод, — подтверждает Томин.
— Но почему тело три дня выдерживали? Уже признаки разложения… — говорит Китаева.