— Ну и что ты хочешь? — спрашивает заинтересованный Томин.
— Хочу знать, не известен ли он кому из жильцов. Хочу знать все, что произошло в этом доме до отъезда Янова из страны. Хотя бы за полгода. В идеале — года за три.
— Мудрено, — роняет Юрьев.
— Тут я как раз полагаюсь на вас, Юрий Денисович, — подзадоривает Пал Палыч.
Тот в сомнении покачивает головой. Знаменский оборачивается к Канделаки.
— Наконец последнее.
— Психиатрический интернат? — угадывает тот. — Ладно, навестим психов.
Соберись Канделаки «навестить психов» сразу, он застал бы в интернате Коваля. Того почему-то тянуло и тянуло повидать мальчика. Что за наваждение? Пожал плечами и поехал.
И вот уже минут сорок они вдвоем прогуливаются по территории. Мишенька цепляется за пиджачный карман своего спутника, а другой рукой обнимает дареную игрушку: синего слона. Конечно, здешние жители слона отнимут и растерзают, но пока ребенок счастлив.
Он выглядит как-то собраннее, даже осмысленнее, чем в прошлый раз. В гнетущую монотонность интернатской жизни вдруг ворвался «Дядя», и Мишенька весь сосредоточен на нем. На детском уровне он понимает, что ему говорят и старается отвечать по существу.
— Я живу далёко, — рассказывает Коваль.
— Ёко, — вторит Мишенька.
— Там у меня есть дом.
— Дом! Дом! — радуется Мишенька, которому чрезвычайно нравится беседовать.
— Большой
— Касиий?
— Красивый? Конечно. И кошка Дуся.
— Киса!
Ковалю мешает полиэтиленовая сумка. Завидя урну, он комкает и засовывает сумку туда, шурша в ней пустыми обертками из-под всяких вкусностей. Мишенька трогательно помогает, и, глядя на него, Коваль думает, что это ведь единственный живой человек из его прошлого. А другие — если и есть — ему безразличны.
Откуда ни возьмись выворачивается дюжий санитар. Грозно командует:
— Хомутов! На обед!
Мишенька жмется к Дяде.
— Он сыт, — говорит Коваль.
— Порядок есть порядок! — Санитар тянется ухватить Мишеньку за плечо или за шиворот.
Коваль перехватывает его руку и, несмотря на сопротивление, отжимает ее прочь. Парень в восхищении:
— Ну, батя, ты силен! Тебя бы к нам в санитары!
Коваль усмехается и уводит Мишеньку. Сценку с санитаром тот понял, в общем, правильно и теперь торжествующе на него оглядывается.
— Кто у нас Мишенька? — отвлекает его внимание Коваль.
— Миснь-ка… Миснь-ка… — и тычет пальцем себя в грудь.
Усвоил. Выходит, способен чему-то научиться. Тихое, наивное, милейшее создание… Коваль простыми словами описывает свою огромную квартиру в Вене, и рыжую кошку Дусю, и ее котят, которых она регулярно приносит по осени. Мишенька слушает зачарованно, подавая односложные реплики.