— Так… Ну а что злодейка подруга?
— Отбыла срок, работает в торговой конторе курьером.
— Вы даже успели с ней поговорить? — изумляется Знаменский.
— Нет, Пал Палыч, когда же? Вызвана сегодня на четыре.
— У меня как раз окошечко, — закидывает удочку Знаменский.
— То есть… вы сами допросите?
— Мы с Томиным. Если не возражаете?
— Что вы, Пал Палыч, это ваш случай.
От Марголиной словоохотливости ждать не приходится. Здесь нужно личное обаяние и умение разговорить хоть немного — как раз Пал Палычу карты в руки.
— Томину я вкратце сообщил результаты, — добавляет напоследок Юрьев.
— А он в министерстве?
— В буфете с Китаевой.
Полчаса назад они подсели за столик к Юрьеву, кончавшему обедать, и завели кокетливый разговор:
— Татьяна, я вами заинтригован.
— Да-а?
— Как получается, что к концу рабочей недели вы больше загорелая, чем после уикенда?
— Ах, вы ко мне приглядываетесь?
— А как же…
— Говорят, ухаживаешь за Прекрасной Татьяной? — встречает Томина Знаменский.
— А на что она еще годится.
Это одновременно комплимент и сожаление: женщина классная, но я бы предпочел классного эксперта. Избаловала их Зиночка на всю жизнь.
— Ладно, ухажер. Прочти быстро кассационную жалобу и закладки.
Томин забирает дело. Вскоре Юрьев приводит Марголину.
Та хмуро окидывает взглядом кабинет и находящихся в нем людей. Она хорошо одета, но лицо потрепанное, нервное. Преждевременные морщины старят ее, она выглядит лет на тридцать пять — тридцать восемь. Сказываются годы за решеткой.
— Здравствуйте, Анна Григорьевна, — приветствует Знаменский.
Женщина не отвечает.
— Проходите, садитесь.
Она садится на указанное место. Томин, коротко на нее глянув, продолжает читать дело.
— И что вы мне скажете? — агрессивно спрашивает женщина, чуть помолчав.
— Я надеюсь, вы нам кое-что скажете.
— Я все сказала десять лет назад. Зачем меня вызвали?
— По правилам следствия я не могу объяснить. Нам приходится снова интересоваться окружением убитой. И я прошу вас помочь.
— Мне только не хватало помогать органам!
— Вы были ближайшей подругой Вероники? — Пал Палыч как бы не замечает ее враждебного тона.
— Возьмите судебное дело, там все написано.
— Дело я смотрел. В нем нет, по-моему, многого нужного. Я бы на месте судьи направил на доследование, — он ищет подход к раздраженной женщине, не очень, впрочем, кривя душой.
Та смотрит подозрительно: уловка или правда?
— А чего вам не хватает в деле? — испытывает она его.
— К примеру, я бы выяснил, не давала ли Вероника повода к ревности. Или не вызывала ли в тот день сантехника и электрика. Не помните, она не жаловалась, что телевизор барахлит? Раковина подтекает? — Знаменский спрашивает это, чтобы расположить Марголину к себе, и отчасти преуспевает.