– Кажется, сын мой, я делаю глупость... поливаю медом финик... Я сказал что-то не то? Ты не собирался мне угрожать?
Отсмеявшись, Семен сел на землю, уже нагретую утренним солнцем.
– Видно, разбитые мной черепа нехеси тебя тревожат... Но ты ошибаешься, мудрейший, – я не убийца, не грабитель усыпальниц и не преступник, сбежавший с рудников. И разумеется, не брат Сенмута... Жертва невероятных обстоятельств, вот кто я такой! Путник, попавший в чужое место и чужое время!
Инени опустился рядом на теплый песок. Глаза жреца потемнели, ладонь легла на золотую соколиную головку, будто амулет мог охранить от того, что предстояло ему услышать. Подняв брови, Инени произнес:
– В чужое место – это я понимаю. Та-Кем – чужое место для пришельца из Джахи, Иси или страны Перевернутых Вод<Джахи – Палестина, Иси – Кипр; Перевернутые Воды – так древние египтяне называли реку Евфрат, которая текла в необычном для них направлении – не с юга на север, как Нил, а с севера на юг>. Но чужое время? Что это значит, сын мой? Всем известно, что время движется по кругу, каждый круг его – год, от одного разлива Хапи до другого, и смертный проживает эти годы, а затем уходит к Осирису. Таков порядок вещей, установленный богами... Как же можно попасть в чужое время?
– Время вовсе не движется по кругу, – возразил Семен. – Время – это стрела, направленная из прошлого в будущее. Вот так! – Прочертив на песке прямую линию, он обозначил правый ее конец стрелкой. – Сейчас мы здесь, через год будем тут, а через два – вот в этой точке. Мое время – в далеком будущем, за много столетий от твоего... я даже не знаю, сколько веков нас разделяют. Я... понимаешь, я провалился... рухнул в колодец времени и попал в Та-Кем, в эпоху, которая для моих сородичей – седая древность. Такая далекая, что мы не знаем, как звучал ваш язык, о чем вы думали, на что надеялись, как жили... Нет, не так! Кое-что нам известно, ибо ученые расшифровали ваши надписи на стенах храмов и усыпальниц. Кажется, даже папирусы сохранились... Не могу сказать, какие и сколько, – я занимался не чтением древних манускриптов, а другим делом.
Похоже, Инени был потрясен. Брови его поднялись еще выше, рот приоткрылся, а костяшки пальцев, сжимавших амулет, побелели. Видимо, концепция времени, которое не вращается бесконечно по кругу, а движется вперед и вперед, была для него непривычной; наморщив лоб, он уставился на линию в песке, о чем-то напряженно размышляя.
Наконец губы жреца шевельнулись.
– Говоришь, провалился в колодец времени... Ну, на все воля богов, хотя ничего удивительней я в жизни не слышал... Странный случай! Поразительный! Я должен подумать... подумать и расспросить тебя... только не сейчас.... сейчас мысли мои скачут, как блохи на шелудивом псе... хотя... Вот ты сказал, что занимался не чтением папирусов, а другим делом... Каким же? Был воином и сражался с врагами Великого Дома?