— В том смысле, что проблемы, — пояснила Фулата.
— Я понимаю. Но какие?
Фулата снова вздохнула и, устремив взгляд куда-то в даль, проговорила:
— Как бы объяснить тебе… У меня такое ощущение, будто он потерял ко мне интерес. Страсть исчезла. Все чаще и чаще чувствую, что он встречается со мной по привычке. Не потому, что тянет его ко мне, а потому, что так надо. Я помню самое начало наших встреч. Это было волшебное что-то. Он смотрел на меня влюбленными глазами, его прикосновения нежными были и… ну…
— Что?
— Как бы выразиться… — Фулата замялась, подбирая нужные слова, а, подобрав, сказала так, точно пробовала слово на вкус: — Что ли, аккуратными… Так, как он держал мою руку — так держат хрустальную розу. Боятся упустить, разбить. Теперь все по-другому. В наших отношениях наступила зима.
Этому сравнению я очень удивилась. Обычно люди подбирают сравнения из того, что их окружает. Африканцы, видевшие зиму всего два раза в жизни (да и у нас на юге зимы какие-то неполноценные), навряд ли с ходу употребят именно это сравнение. Как и коренные жители нашей страны вряд ли сравнят чьи-то слезы с муссонными дождями или тропическими ливнями, которых в России не бывает. Значит, Фулата заранее готовилась к разговору, отыскивала удачные и понятные мне сравнения. Бедняжка, она носила в душе свои переживания.
Некоторое время мы молчали. Я думала, что сказать, а Фулата вяло ковырялась вилкой в салате «Морское ассорти» — перебирала креветок, осьминогов, рапанов, кусочки рыбы, притрушенные сверху маринованным бамбуком. Как я не хотела, чтобы мои наблюдения за поведением Вани оказались правдой, но интуиция меня не обманула. Он действительно охладел к Фулате. А она его по-прежнему любит с того самого момента, как впервые увидела его два года назад в парке, когда только приехала в Россию. Они с друзьями из Африки гуляли по парку и увидели неподалеку парня африканского типа, торгующего попкорном. Подошли к нему, познакомились. Оказалось, что он не чистый африканец, а мулат. В Африке ни разу не был. Мама африканка, а папа русский. И зовут его… Ваня. Почему-то маме очень понравилось это имя. Так гости из Африки и стали общаться с Ваней. И на море на заработки вместе поехали. В основном он сюда ездил не столько из-за денег, сколько просто хорошо провести время. Но так как это стало приносить неплохой доход, то польза была двойной. Ваня работал тумба-юмбой. Они с Фулатой нравились друг другу и встречались чуть ли не с того самого дня, как познакомились в парке. Ради него Фулата после окончания университета хотела остаться в России. Ваня ни в какую не хотел уезжать в Африку, говорил, что эта страна для него чужая. Фулата пошла на уступки и сказала, что останется здесь, в России, тем более, здесь больше перспектив, чем в Африке, да и язык она прекрасно выучила, хоть еще и продолжает строить некоторые фразы коряво. Честно говоря, я была рада решению Фулаты, потому что не хотела ее терять. А теперь вот оно как все получилось… Еще ничего не известно…