Никто, однако, не порывался высунуться из-за укрытия, каким являлся вал. Пули со стуком впивались в землю или жалобно взвизгивали над самыми касками солдат.
Войтек, пригнувшись, скатился на другую сторону вала и побежал, переваливаясь с боку на бок. Когда осколок с шипением проносился слишком близко, он на мгновение приседал. Казалось, он от них уклоняется, как от камней, которые бросают в него хулиганы.
– Вернись! Наруг, возвращайся! – гремел за ним голос Качмарека, но грохот разрывов заглушал эти крики.
– В лодки! – подгонял он солдат. – К реке! Бегом к реке!
– Я еще подожду, – сказал Бачох и перезарядил ручной пулемет. Нажал на спуск, проверяя, хорошо ли подает патроны диск.
Немцы сновали в кустах. И Бачох стрелял, тщательно прицеливаясь. Когда гитлеровцы проскальзывали в недавно оставленные ими траншеи, он не был уверен, попадал ли, так как в щелях дощатой обшивки все больше появлялось вспышек. Немцы отвечали огнем.
Капрал направился к танку, внутри которого весело, как дрова в печи, трещали патроны. Дым прикрывал разведчика.
Залевский лежал, скорчившись, полузасыпанный землей. Войтек ощупал его, перевернул на бок. Тот был еще теплый… Впрочем, припекало солнце. Капралу показалось, что жилка на шее у Збышека слегка пульсирует. В нем теплилась жизнь, как тиканье в часах, когда их встряхнешь. Надо забрать его. Войтек взвалил безвольное тело на спину, придерживая за свесившуюся руку. Вскинул его на себя, опершись о ствол поваленной вербы, как мешок с зерном. Оно казалось невыносимо тяжелым. Войтек чувствовал, как теплая кровь из рассеченной щеки Збышека капает эму на шею… Жив, пожалуй. Капрал, однако, помнил, что и раны убитых долго кровоточат…
От берега уже отваливала последняя лодка, а Бачох все еще продолжал стрелять. Оставаясь на валу, он поливал врагов из своего «Дегтярева», меняя позицию.
– Михал, – крикнул Наруг, с трудом распрямляясь. – Помоги, браток!
Но двое уже выскочили из лодки и помогли капралу дотащить безвольное тело, они брели в камышах, шумно разбрызгивая воду, пока ни свалили ношу на мокрые доски.
Бачох подал свой пулемет, уцепился за нос лодки и с трудом забрался в нее, так как вода уже доходила ему до груди.
Камыши за ним сомкнулись.
Еще один солдат прыгнул в реку. Продолжая плыть, он сбросил с головы каску, но никак не мог справиться с намокшей шинелью. Он уже почти уцепился за борт рукой, его подхватили под локти и стали подтягивать, когда автоматная очередь полоснула его по спине, так что кровь фонтаном ударила изо рта… Товарищи выпустили его, и тело сразу же скрылось под водой, и та, омыв раны, только слегка порозовела.