Ромка с Лешкой заметили, как занервничала Арина.
— И что?
— И то, — не глядя на нее, сказал Павел Петрович. По его лицу так и заходили желваки. — То, что даже поверхностный осмотр показал, что это фальшак, подделка.
Лицо девушки стало матово-бледным.
— Ты серьезно? Но ведь я сама взяла эту картину у Сони в мастерской и тут же привезла ее тебе.
— Вот именно, — по-прежнему не глядя на нее, подтвердил Павел Петрович.
Арина изо всех сил сжала руками свою сумочку.
— Надеюсь, ты меня не подозреваешь? Я не умею писать ни картины, ни копии с них, и не способна ни на какие подмены.
— Тебя? Нет, — как-то ненатурально возразил Богачев.
— Погоди, — стараясь во всем разобраться, девушка, как могла, скрывала обиду, но Лешка видела, что у нее это плохо получается. — Я ее тебе отдала прямо в руки и уехала. А вот ты можешь сосчитать, сколько потом здесь народу перебывало?
— Могу. Но только Игорь, — Богачев кивнул в сторону охранника, сидевшего рядом с входной дверью, — глаз с нее не спускал. А в нерабочее время галерея стоит на охране в милиции, и еще мы, когда уходим, включаем особую сигнализацию. Но даже если бы сюда ночью каким-нибудь образом сумели проникнуть воры, они бы унесли картину, и все, зачем им трудиться над ее копией? Я тоже крайне редко отхожу с этого места, а если это случается, то всегда кого-нибудь вместо себя оставляю. Вот только… — он задумался и внезапно воскликнул: — Пожар! Черт возьми, что, если он был специально подстроен?
— А пожарники что говорят?
— Розетка у меня в углу давно искрила, там и оказалось место возгорания. В тот день я, кстати, вызывал электрика. Вот мы с пожарником и решили, что электрик что-то напутал, уж очень он мне молодым и неопытным показался. — Павел Петрович тут же засомневался в сказанном. — Но электрик утром приходил, и картина далеко от того угла, где он работал, стояла.
— А кто-нибудь еще в тот день здесь был?
— Все было, как обычно. — Внезапно Богачев приподнялся. — Девочка эта… Которая спасла картину. Не помешало бы ее расспросить.
— Уж не думаете ли вы, что наша Катька подменила вашу картину? — вмешался Ромка. От возмущения он даже не стал скрывать, что слышал весь их разговор.
Павел Петрович дернул плечом.
— Да нет, разумеется, я так не думаю. Черт, и как я, старый дурак, мог проглядеть подмену?
Он встал из-за стола и открыл дверь рядом с креслом, в котором сидела Арина. Ромка думал, что это встроенный шкаф, но оказалось, что дверь вела в еще одну комнату. Павел Петрович вышел, а Ромка дернулся в сторону двери:
— Что там у него?
— Мастерская, — тусклым голосом ответила Арина.