— А почему вы на работе кажетесь, ну, немножко толще, чем дома?
— Там холодно, — объяснила женщина. — Первый этаж, отопление давно отключили, а у меня радикулит, потому и приходится поддевать теплые вещи.
Так вот почему в первый раз они никак не могли ее прощупать, поняла Лешка, и все ее сомнения рассеялись тоже. С одной стороны, она обрадовалась: Анастасия Андреевна показалась ей очень доброй, и было бы неудобно ее разоблачать после того, как она оказала ее брату первую помощь. С другой стороны, выходит, Ромка напрасно лазил на ее балкон и непонятно за что пострадал. Но самым ужасным было то, что теперь неизвестно, где им ловить настоящую преступницу,
— А можно от вас позвонить? — спросила она.
— Да, конечно.
К телефону подошел Олег Викторович.
— Ну, наконец-то. А мы уж собрались в милицию идти. Где вы бродите?
— А мы… Мы скоро придем.
Трубку перехватила Валерия Михайловна.
— Где вас черти носят?
— Мы в гостях. У Анастасии Андреевны, — не зная, что сказать еще, Лешка беспомощно оглянулась на хозяйку дома.
Анастасия Андреевна подошла к телефону.
— Здравствуйте. Я Анастасия Андреевна Стари-лова. Ну да, та самая, ну да, мы с вами встречались. Ваши дети у меня. Пьем чай, разговариваем. Да, Рома в последнее время заинтересовался искусством.
Брат с сестрой навострили уши. Они знали, что их мама по работе с кем только не встречается. Значит, она и с Анастасией Андреевной знакома. И как они этого раньше не знали? Разузнали бы все о ней дома и не тратили время даром.
— Я их отправлю на такси и запомню номер машины, вы не волнуйтесь, — закончила разговор Анастасия Андреевна и вернулась к Ромкиным болячкам.
Теперь она приказала ему снять джинсы. На распухшей Ромкиной коленке сиял огромный кровоподтек. Анастасия Андреевна внимательно осмотрела его ногу и констатировала:
— У тебя всего-навсего ушиб, так что жить будешь.
Ромка сразу повеселел. А потом они и в самом деле пили чай и рассматривали ее картины.
— Это дары моих учеников, — сказала Анастасия Андреевна. — Когда я смотрю на их работы, то всех перед собой вижу, и Вадика Сергеева, и Олега Воронина, и Свету Самойлову. А вот эта картина мне особенно дорога. Когда-то давно ее написала Сонечка Полянская.
Лешка встала и подошла к стене поближе. В пустынном московском дворике выделялась одинокая скамья с несколькими пожелтевшими опавшими листьями.
— Она называется «Одиночество». Анастасия Андреевна вздохнула, и у девочки сжалось сердце. Она поняла, что у этой пожилой, умной и доброй женщины ничего в жизни не осталось, кроме воспоминаний о ее учениках и вот этих картин на стенах.