— Я спал… или я сплю сейчас?
— Нет! — запротестовала Изабель. — Не так, ты все испортил!
— Надеюсь, твой Пердикан сможет сыграть лучше, — сказал Морис.
— К счастью, да. Его играет Жан-Люк. Ты же знаешь его. Он недавно репетировал здесь.
Изабель мечтала стать второй Сарой Бернар. Взяв роль из пьесы, она как бы жила другой жизнью. В ее театральной студии ошивались бесчисленные Жан-Люки, и все они были уверены, что стоят на пути к мировой славе.
— Сегодня вечером у нас репетиция, — продолжала она. — Второй акт из пятой сцены. Я безумно волнуюсь перед выступлением.
Морис заметил это по ее оживлению и блеску в глазах.
— Это признак таланта, — сказал он.
— Хорошо, если бы так.
Изабель вздохнула. Ей было девятнадцать лет, и у нее была прекрасная девичья фигура. В пуловере и длинных брюках она стояла босиком на ковре и курила сигарету, не теряя от всего этого женственности и свежести.
У нее были белокурые волосы, собранные в виде конского хвоста. Над небольшим вздернутым носиком сверкали голубые глаза, а когда она улыбалась, на ее округлых детских щеках появлялись две ямочки.
Морис задумчиво смотрел на нее. Он был очарован ее видом и взволнован нахлынувшими воспоминаниями. Изабель была очень похожа на свою мать. Она унаследовала от нее внешность и изящество, темперамент, артистические способности и ту прирожденную грацию, которой невозможно научиться.
Изабель — это все, что осталось у Мориса от счастливого брака, который смерть разрушила так рано.
— Извини, что я тебе помешал, — сказал Морис, — но я ищу последний номер «Криминалистики», который я дал тебе.
Она указала на битком набитые книжные полки.
— Он должен быть где-то там.
— Ты читала интервью с Даниэлем?
— Нет, еще не читала.
Настроение у нее испортилось, так как отец обратил мало внимания на ее сценическое искусство. Она сказала ему об этом.
— Не сердись, сокровище мое, но Даниэль прислал мне начало нового романа, большую роль в котором играет это интервью. Его история — поразительная смесь вымысла и правды. В ней говорится, например, также и обо мне.
— И обо мне тоже?
Морис улыбнулся:
— Нет, тебя он позабыл.
— Это не слишком мило с его стороны, — совершенно серьезно проговорила девушка.
— Ты сердишься?
— Нет, но если он о тебе упомянул, то мог бы написать и обо мне, о моих планах и целях.
— Смотри-ка, да ты уже думаешь о рекламе!
— Почему бы и нет?
— А если его роман будет экранизирован?..
— Это он сделает и продаст, как все другие…
— Прежде он должен написать его.
— И если потом будут снимать фильм, то, возможно, у него найдется роль и для меня. У него такие большие связи, что он и в самом деле может сделать кое-что для меня.