— Если вы не выложите всего, что вам известно, — продолжал Фушероль, — то это вам может дорого обойтись.
— Я бы очень хотел знать… — начал Латель.
— Здесь вопросы задаю я.
«Он говорит прямо как в книгах», — подумал Морис. Подобные фразы столь часто приводились в плохих криминальных романах, что Морис ни за что не написал бы подобного.
— Вы женаты?
Комиссар сопровождал свой вопрос недоверчивым взглядом. С печальным выражением лица Морис ответил:
— Моя жена умерла.
— Давно?
— Семь лет назад.
Изабель было двенадцать лет, когда после продолжительного заболевания скончалась ее мать. Только мысли о дочери поддерживали у Мориса интерес к жизни.
— Вы давно знакомы с Морэ?
— Примерно двенадцать лет, с тех пор, как наши книги стали издаваться в одном издательстве.
— Это издательство Фонтевро, на улице Мирамениль?
— Да, до этого…
Морис обернулся. Худощавый блондин держал блокнот и записывал ответы Мориса. Сейчас, прекратив свое занятие, он смотрел на комиссара, как собака, ожидая команды своего хозяина.
— Продолжайте, — сказал Фушероль. — До того, как Морэ начал издаваться у Фонтевро…
— …Тогда он еще не был известным писателем. Несколько его криминальных романов было издано в провинции маленьким издательством. Имя издателя я могу вам назвать.
— Можете потом продиктовать Совину.
Молодой человек подхалимски улыбнулся.
— Сообщите ему также имена всех ваших общих знакомых, — продолжал комиссар.
— Здесь речь пойдет, главным образом, о коллегах. Нас прежде всего объединяла работа. В частной жизни у меня с Морэ не было ничего общего.
Фушероль оперся руками о подлокотники и встал.
— Когда вы виделись с Морэ в последний раз?
— Примерно две недели назад в издательстве. Мы немного побеседовали о разных делах.
— А с тех пор вы больше ничего о нем не слыхали?
— Нет, как же, он звонил мне вчера утром.
Чуть помедлив, Морис добавил:
— Он хотел получить справку о ЦНИИ и криминалистике.
Почему он не упомянул имени Дюпона? Комиссар был вообще ему так несимпатичен, что у него не возникло никакого желания говорить больше необходимого.
— Криминалистика! — презрительно повторил комиссар. — Это для теоретиков, которые ничего другого не умеют делать. Мы, практики, не имеем времени на это. Мы должны думать, как справиться с делом без чьей-либо помощи. — Широким жестом он указал на комнату. — Убийца не обыскивал помещения, либо он ухитрился сделать это незаметно. Вы не знаете, имел ли Морэ привычку хранить дома крупные суммы денег?
— Я этого не думаю. За все, что он покупал, даже мелочи, он расплачивался чеками.
— Кого же вы считаете способным на это преступление? У кого мог быть мотив?