— Мы с честью выполнили то, что нам было определено судьбой, — сказал Оиси. — Пора приготовиться к встрече с нашими предками.
Кирдук, Армения, 1256 год
— Мой повелитель, наше положение безнадежно. Они прорвались к воротам, ведущим во внутреннюю цитадель, и уже приготовили таран.
— Значит, пришло время встретить нашу судьбу, — произнес Хасан с перекошенным от ярости лицом. — Прикажи оставшимся людям собраться в библиотеке. Там мы зажжем наш погребальный костер.
Не проронив ни слова, Рефик покинул зал для аудиенций.
Хасан поднялся со своего трона и окинул взглядом пустое помещение. Когда-то здесь вместе с ним собирались сотни представителей высшего эшелона ордена исмаилитов, имевшего под своим началом многотысячную армию фанатичных адептов — ассасинов, которые являлись главным инструментом политики ордена и его мечом, неотвратимо карающим врагов.
Благодаря всеобщему страху перед ассасинами в самом сердце ислама на протяжении двухсот лет просуществовала теневая империя, но теперь ее могуществу пришел конец.
В отдалении Хасан услышал грохот тарана, ломающего последние ворота:
Рано или поздно всему приходит конец, подумал Хасан. Они осмелились оказать сопротивление монгольской орде, пришедшей с востока. И имели все основания рассчитывать на успех, поскольку крепости их святого ордена можно было найти во многих труднодоступных местах от холмов Ливана до горных отрогов у побережья Каспийского моря. Но предводитель ассасинов Старец Горы забыл все, чему учат основатели ордена, и в припадке безумия вступил в переговоры с монгольским ханом Мангу.
Открыв все секреты ордена, он передал в руки врагов главную крепость Аламут, а также списки его рядовых членов, многих тысяч ассасинов, рассеявшихся среди мирного населения городов и сел. Таким образом орден лишился своего главного оружия — угрозы смерти от руки убийцы-фанатика, затерянного в городской толпе. Избавившись от всех тайных агентов, монголы перешли в решительную атаку, на которую до них не решался ни один исламский правитель.
Теперь они штурмовали последнюю твердыню, и сам Хасан, ставший командором ордена после Смерти Старца Горы, тоже должен был умереть.
Рефик снова показался в дверях и посмотрел на своего господина с таким выражением, словно собирался его поторопить.
— Нас осталось только сорок пять человек, — прошептал Рефик.
— Они готовы? — спросил Хасан.
— Все с радостью примут смерть во славу нашего ордена и памяти Пророка.
Хасан слабо усмехнулся:
— Во славу, говоришь?
Рефик посмотрел на него с недоумением.
Ну конечно, подумал Хасан, он весь пропитан мечтами о славе, о мученической смерти во имя торжества исмаилитского дела. Эта была ложь, в которую свято верили все адепты ордена ассасинов, как и Рефик, не прошедшие последней ступени посвящения.