— Что я должен сделать? — спокойно спросил тот.
— Поклясться самым для вас дорогим в жизни, что вы принимаете и согласны соблюдать мои условия.
Пряча вспыхнувший законной гордостью взор, японец низко поклонился, потом повернулся к Элдину и поклонился снова.
— Дозволено ли будет недостойному слуге дать обет хранить тайну, которую он не сможет доверить даже своему даймио?
— Ну, разумеется, — кивнул Элдин, испытывая странное чувство освобождения.
— Очень хорошо. Прошу разрешения удалиться на минуту.
Он вышел и через минуту вернулся, неся на вытянутых руках два своих меча. Следом, ворча и толкаясь, потянулись гаварниане-берсеркеры. В коридоре им было скучно, а мечи в руках самурая позволяли надеяться, что будет поединок или хотя бы кому-то отрубят голову.
Обнажив мечи, Оиси положил их на полу у ног Надзирателя и сам преклонил колени. Почтительно поклонившись каждому клинку, он заговорил торжественным голосом:
— Эти мечи были выкованы великим оружейным мастером Маримосото. В них пребывают сто духов, а также духи всех моих предков по мужской линии. Перед этими клинками — самым дорогим, что у меня есть, — я клянусь свято хранить тайну, которую ты сочтешь возможным мне доверить.
С этими словами он поднял короткий меч и без колебаний провел лезвием по своему запястью. Кровь из раны обильно закапала на более длинный клинок. Обеспокоенный запахом крови серворобот метнулся было подтереть испачканный пол, но Соджио успел вовремя ухватить его за щупальце. Серворобот обиженно загудел, вяло дернулся раз-другой и прекратил сопротивление.
— Клянусь в этом своей кровью и кровью предков, чьи духи живут в этих мечах. Клянусь, что сдержу слово и лучше приму смерть от собственной руки, чем выдам тайну!
На Вуша эта церемония подействовала одновременно впечатляюще и отталкивающе. Клятвы на мечах с пролитием крови — это все из арсенала дикарей. С другой стороны, были в этом варварском обряде сила и спокойное достоинство, окончательно убедившие Вуша. Судя по выражению лиц свидетелей этой клятвы, они тоже были тронуты. Очевидно, его избранник пользовался среди них большим авторитетом.
— Я сообщу все необходимое, как только у вас найдется время поговорить со мной, — сказал он, обращаясь к японцу, вслед за чем поднялся на ноги, слегка покачнулся — то ли от выпитого грога с пряностями, то ли от душевного волнения — и выплыл в коридор.
У двери он вдруг остановился, обернулся и смущенно повертел головой.
— Кстати, совсем забыл, — сказал он извиняющимся тоном, — у меня есть еще одно условие.
— Ну, что еще? — жалобно застонал Ярослав.