Наполеон обернулся и посмотрел на «Веллингтона»:
— Разве я не прав, ты, надутый паровой котел?
— Желаете сыграть еще партию? — вместо ответа осведомилась машина.
— Ну да, — проворчал император. — А ты потом снова правила поменяешь?
— У этой игры прогрессирующие правила, — бесстрастно сообщила машина.
Наполеон хмыкнул и снова обратился к ученому:
— Как вы считаете, удастся вам найти ту штуку, о которой говорил Вуш?
— Сомневаюсь, — покачал головой Ярослав. — Я с самого начала не очень-то верил в эту затею, а сейчас тем более. Эти поиски были заранее обречены на неудачу.
Просто у нас не было другого выбора. Своего рода жест отчаяния, если хотите.
— В отчаянном положении люди иногда способны добиваться поразительных результатов.
— Вуш не человек. К тому же машине наплевать на Вуша. Ей нужны только вы, хотя убей меня Бог, если я понимаю, за что она вас выбрала!
— Может быть, у нее просто хороший вкус? — лукаво прищурился император.
— Нам это вряд ли поможет, — сердито буркнул Ярослав.
— Как знать, — с загадочной улыбкой отозвался Наполеон.
— Так сыграйте с ней еще, вдруг поможет?
— Надоела мне эта игра, — капризно надул губы император. — Давай лучше сыграем во что-нибудь другое, более увлекательное и захватывающее, — предложил он, глядя на «Веллингтона».
Его окутало светящееся облако, и он мысленно проклял машину, решив, что та убила его. Он куда-то проваливался, ничего не видя и не слыша, испытывая полную потерю ориентации, как человек, которому завязали глаза и усадили на быстро вращающуюся платформу.
Когда он пришел в себя, то увидел, что стоит на вершине холма. Прямо перед ним простиралось обширное поле, полого уходившее вниз примерно на полкилометра и упиравшееся в одинокую ферму. Ее со всех сторон окружали крепкие стены, и сверху был виден только небольшой прямоугольник внутреннего двора. По сути, это была маленькая крепость, в чьих стенах сосредоточились все хозяйственные службы: хозяйский дом, скотный двор, овин, конюшни и птичник. Такая же ферма, только немного поменьше, притулилась рядом с дорогой, огибавшей холм, на котором он стоял, и уходившей вверх по склону другого холма. В пологой ложбине желтели созревавшие хлеба, которые вымахали чуть не по пояс взрослому мужчине. Тут и там по склонам было разбросано несколько виноградников. Он еще раз окинул взглядом пейзаж и почувствовал, как отчаянно забилось сердце в груди, а колени вдруг подогнулись, словно ватные. Все поплыло у него перед глазами.
— Ватерлоо, — прошептал император и громко позвал: — Ярослав, где вы?
— Здесь я, здесь, — сварливо откликнулся старый ученый. — Ненавижу гиперпрыжки, особенно без предупреждения. Проклятье! Вот не ожидал, что эта железяка на такое способна.