Натянуто улыбнувшись, Ярослав развернулся и зашагал вниз по склону. Наполеон оглянулся на «Веллингтона» и коротко кивнул. Историк внезапно подпрыгнул и опрометью бросился назад. Лицо его было перекошено болезненной гримасой, одной рукой он держался за ягодицу. За спиной у него расплывалось в воздухе небольшое облачко порохового дыма.
— Теперь я понимаю, что означает выражение «заноза в заднице», — прошипел он, морщась от боли.
Наполеон не смог удержаться от смеха. Старый ученый выглядел так комично. Слава Богу, у него хватило ума сообразить, что увильнуть не удастся.
— Скажите спасибо, что за попытку дезертирства вас не поставили к стенке, — пошутил он.
— Я так понимаю, что пальба и все прочее будет настоящим? — сказал Ярослав, опасливо косясь на «Веллингтона».
— Разумеется.
— Здорово, черт побери!
Он перевел взгляд на Наполеона, но сочувствия не встретил — глаза императора сияли в предвкушении битвы.
— Опять, — шептал он, нервно расхаживая взад-вперед. — Я смогу опять сделать это!
— Да здравствует победа! — провозгласил «Веллингтон», наклонившись вперед, будто бы отдавая воинские почести сопернику.
— Победитель получает все, — негромко, но твердо произнес Наполеон.
Машина ничего не ответила.
— В этой игре победит только один из нас, — настойчиво продолжал Наполеон. — Если выиграю я, какой будет цена победы? Франция и императорский трон?
— Как вам будет угодно, — безразлично ответила машина. — Игра — это все!
— Значит, если мы победим, вы готовы соблюдать законы войны? — оживился вдруг Ярослав.
— Законы войны? Я джентльмен и готов, разумеется, соблюдать конвенции, — ответил «Веллингтон» таким надменным тоном, словно его оскорбили до глубины души слова историка.
Ярослав кивнул и довольно ухмыльнулся.
Посчитав, видимо, обсуждение законченным, машина повернулась и на высокой скорости понеслась вниз по склону. В считанные секунды она миновала замок и приземлилась на гребне холма, там, где должен был располагаться центр союзных войск. В «ночном» сумраке, усугублявшемся надвигающейся грозой, ее почти не было заметно. Правда, искусственное солнце уже начало потихоньку прибавлять яркость, и вскоре должен был наступить новый «день», при свете которого и разыграются основные события.
— Элдин, проснись! Происходит что-то странное! Он с трудом разлепил глаза, бормоча под нос ругательства и не желая расставаться со сном. Его разбудила Тия, но спросонок ему показалось, что это Мари, у которой была скверная привычка поднимать его посреди ночи, пожаловаться на головную боль и попросить принести пилюли с ее туалетного столика.