Внезапно я поняла, что ОЧЕНЬ хочу участвовать в эпопее с Царевым. Запихивая в рот кусочки остывшей еды, я представляла в уме, с чего начну действовать…
«Позвоню сейчас же!» – решила я и припустила в коридор к сумке, где лежала визитка. Но, вывернув наизнанку сумку, я обнаружила, что визитки там нет. Я еще долго трясла ее, но кролик никак не хотел появляться из шляпы… Я беспомощно стекла по стенке на пол прихожей, осознав, что посеяла уже ставший мне дорогим кусок картона в самолете и это непоправимо.
Но внезапно посетившая идея толкнула меня за компьютерный стол. Я стала перерывать залежи Всемирной паутины. В Интернете было все, что угодно: статьи о Цареве, официальный фан-клуб, неофициальный фан-клуб, форумы, но никаких контактных данных. Официальный сайт предлагал наивным даунам оставить запись в гостевой книге, от чего я без сожаления отказалась, ибо прекрасно понимала, что Король футбола сюда и носа не кажет.
Уже глубокой ночью, подавив последний приступ упрямства, свойственный, пожалуй, только безумным фанаткам, я оставила безрезультатные попытки пробиться «к телу» и поплелась спать.
Наутро, переливая ложечкой чай в стакане на своем рабочем месте, я продолжала депрессировать. У меня редко случаются такие состояния, но когда они меня накрывают, нет на свете человека, которого бы я ненавидела так же сильно, как себя.
Я озиралась по сторонам, оглядывая свой кабинет и не узнавая его, как тот псих, которого после процедур привели в палату, где он обитает уже десять лет, но так и не признает ее Версалем, в котором он жил до заточения с одна тысяча семьсот семидесятого года.
Мне внезапно опротивело все, чем я занимаюсь.
Зазвонил телефон. Это был Великолепный Федор.
– Привет, – с грустной веселостью сказал он.
– Привет, – буркнула я.
– Ты работаешь? Я тебя отвлекаю?
– Нет. Отдыхаю.
– Может, сходим куда-нибудь вечером? – осторожно предложил он.
Я вздохнула.
– Федь, но мы ведь с тобой расстались. Ты не помнишь? Зачем ковырять незажившую рану?
– Не знаю, может, мне так удобнее… – Он вздохнул. – Это ты сильная, тебе проще.
Я мысленно выругалась. Терпеть не могу, когда мужчины расписываются в собственной беспомощности, давя на жалость, а после этого ждут, чтобы угасшая страсть вдруг разгорелась, как Олимпийский огонь – по воле богов.
– Ладно, Федя, мне надо работать. – Я положила трубку.
Теперь у меня на столе зазвонил уже городской телефон, я подняла трубку.
– Аня, вам звонит секретарь Андрея Царева, – прощебетала секретарша Юля. – Соединить или вы на совещании?
– Нет! То есть да! – встрепенулась я, чувствуя, как сердце барабанит в горле. – Соедини, Юлечка.