Лакей в ливрее, пожилой, но с зорким цепким взглядом, вышел из караульной будки, оглядев два забрызганных грязью желтых экипажа. Кучер торжественно объявил:
— Герцог Эштон и его друзья.
Швейцара, должно быть, информировали о том, что Адам выжил, но все же он с недоверчивой пристальностью вглядывался в лица за окнами экипажа, словно не верил, что прибыл не самозванец.
— Добро пожаловать, ваша светлость. — Он низко поклонился и открыл ворота.
Экипаж въехал под высокую каменную арку.
— Мы вернулись в край суетящихся слуг и общественных обязательств, — заметил Рэндалл.
— Ты можешь брюзжать и жаловаться, — сказал Керкленд, — но лично я ничего не имею против слуг. Скажу откровенно — я не чаю принять ванну и сменить одежду и буду только рад, чтобы при этом мне прислуживал мой личный слуга. — Он опустил взгляд на свой темно-зеленый камзол и широкие панталоны, которые имели не слишком презентабельный вид. — Я велю Джону сжечь все эти тряпки. Хотя в путешествиях без удобств есть своя прелесть — начинаешь ценить блага цивилизации.
— Путешествие без удобств — это марш в Корунью, — сухо сообщил Рэндалл, вспомнив город в Испании и время войны с Наполеоном, — а путешествие из Шотландии в Лондон всего лишь несколько утомительно. Хотя должен признать, что необходимость делить кров с тобой и Мастерсоном на протяжении многих дней уже своего рода наказание.
Адам и Керкленд рассмеялись, а между тем карета въехала на широкий мощеный двор. Из парадных дверей дома выскочил молодой лакей с напудренными волосами, с сияющим от возбуждения лицом. Пока он открывал дверцу кареты и опускал ступени, Адам сказал:
— Хотелось бы знать, сколько народу нас будет приветствовать.
Рэндалл поморщился:
— Боюсь, что слишком много. Хотя никто не знал точного времени прибытия, к концу дня весь лондонский бомонд уже будет в курсе твоего возвращения, и, вероятно, половина этих бездельников захочет нанести тебе визит в тот же день, чтобы своими глазами убедиться, что слухи о твоей смерти оказались преувеличенными.
— Речь пока не о визитерах. Думаю, что в холле уже выстроилась вся многочисленная армия твоих слуг, — добавил Керкленд.
К парадному входу подкатил второй экипаж, и лакей помог сойти Джулии, Марии и Мастерсону. Адам протянул Марии руку:
— Ну что же, войдем в логово льва?
Она улыбнулась ему, желая ободрить, и взяла его под руку.
— Ведите меня, ваша светлость. — То был первый раз, когда они прикоснулись друг к другу после Хартли. Эффект был… стимулирующим.
Несмотря на тревожность, не оставлявшую его все время путешествия, Адам поймал себя на том, что рад возможности вернуться домой и заново войти в ту бурную реку, какая была его жизнью. В нем вызрела уверенность в том, что здесь он обязательно вернет себе прошлое.