— Возможно. Надо лишь подобрать нужные ключи, — сказал Адам. — Леди Агнес — ключ к моей школьной жизни.
Мария постаралась ничем не выдать своих эмоций.
— Дженни может стать ключом к недавнему прошлому.
Вошедший в комнату Уорф выглядел обеспокоенным.
— Вы ранены, ваша светлость?
Мария встала, отпустив руку Адама.
— Оставляю вас заботам вашего слуги. Хирург скоро приедет. День выдался для вас весьма богатым на события.
Попытка покушения и возвращение изрядного куска памяти — да, содержательный день. Он испытывал радостное возбуждение от того, что к нему вернулась немалая часть его жизни. Возможно, он сможет найти в этих воспоминаниях ключ к разгадке того, кто пытался его убить.
Только вот тяжело смотреть, как уходит Мария.
Марии все лучше удавалось покидать Адама, не оглядываясь на прощание. Может быть, когда ей придется окончательно уйти из его жизни, она до совершенства отточит мастерство. Она даже не стала падать на кровать в слезах. Нет, пусть и почти вслепую, она дошла до гостиной, которую делили они с Джулией, и села в кресло. Подруги ее дома не было, и потому она — о счастье! — могла погрустить в тишине и в одиночестве.
Были ли женщины ключом к прошлому Адама? Леди Агнес отворила большую дверь, и Мария подозревала, что Дженни сделает то же, когда вернется в Лондон. Адам нашел еще часть своего прошлого в святилище, смежном с его спальней. Вскоре большая часть его жизни вернется к нему.
Он перестанет нуждаться в ней, и так тому и быть. Прошло не слишком много времени с тех пор, как они встретились, — всего несколько недель. Она вернется домой и заживет своей жизнью — жизнью мисс Кларк из Хартли-Мэнора. Когда она станет седой и старой, время, когда она знала Адама, будет всего лишь мелкой рябью на глади озера ее жизни.
Но она не забудет его. О нет, она его не забудет.
Мария пребывала в оцепенении до тех самых пор, пока в комнату с сияющим лицом не влетела Джулия.
— Мария, как я рада тебя видеть! Я так чудесно провела время с бабушкой! Чем дольше я с ней говорила, тем крепче она становилась. Я очень рада, что приехала сюда.
Мария сделала над собой усилие, чтобы встряхнуться. Жалость к себе — непозволительная слабость.
— Ты и сама выглядишь лет на пять моложе, — приветливо сказала она. — Расскажи мне о своей бабушке.
Выражение лица Джулии изменилось, да и говорила она, тщательно подбирая слова, чтобы не сказать лишнего.
— Она мудрая и добрая женщина, и она всегда была на моей стороне, даже когда все прочие члены семьи меня не одобряли. Не знаю, как бы я жила без нее.