– Что так скромно? – кивнул на стол, присаживаясь.
– Для хорошего ужина "хрусты" требуются, – ответил Бикезин, небрежно выпустив струю дыма в сторону Тюти.
– Требуются, – согласился тот и спросил: – Ты, я слышал, кого-то ищешь?
– А что, нельзя? – ответил вопросом капитан.
– Ну почему же, можно. Только смотря кого…
– Ты что, всегда такой любопытный?
– Бывает…
– Поговорили, и будя, – бросил Бикезин, отворачиваясь от Тюти.
– Э-эй, парень! Ты откуда такой шустрый приканал?
– Тебе и это интересно? Там ты еще не был.
– Слышь, друг, брось шуточки. А то будет щекотно… – Тютя поигрывал финкой.
– Спрячь "перо", недоделанный. Можешь им хануриков пугать. Говори, что нужно, и покеда.
– Тебе зачем папа Стах?
– Давно не виделись.
– А точнее.
– Точнее ему отвечу.
– Лады. Придется обождать… – Тютя возвратился к своим приятелям, пошептался с ними.
Бант и Збышек вышли из кафе. Примерно через полчаса после их ухода в зале появилась Ядвига и что-то сказала Тюте.
– Пошли, – позвал тот Бикезина.
И они шагнули в промозглое нутро ненастной ночи.
Кривые улочки, мрачные проходные дворы, пугающие оскалы подворотен, скользкая брусчатка, отсвечивающая при тусклом свете немногочисленных фонарей змеиной чешуей…
Тютя шел впереди, внимательно всматриваясь в каждый закоулок и подворотню, сторожко прислушиваясь к тихому шороху дождевых струй. Сзади неотступной тенью маячил прыщавый Ростик, то и дело натыкаясь в темноте на капитана. Шли долго. Бикезин, будучи во Львове всего второй раз, плохо ориентировался в хитросплетении бесчисленных улиц, переулков, проходных дворов, но вскоре убедился, что Тютя петляет, путая следы – тренированная зрительная память не подвела капитана и цепко удерживала малейшие приметы пути, по которому они шли. Вскоре, осмотревшись, он уже мог примерно сориентироваться, куда его привели подручные папы Стаха: несколько часов, проведенных в изучении плана Львова, не пропали напрасно. Наконец они вошли в грязное парадное и на ощупь поднялись по темной лестнице.
– Кто? – выдохнул чей-то приглушенный голос.
– Свои… – ответил Тютя.
– Направо, по одному…
Бикезина слегка подтолкнули вперед, и он, повинуясь чьим-то цепким рукам, шагнул через порог. Щелкнул замок, и тут же под потолком зажглась лампочка.
– Входи, входи, корешок. – Тютя, посмеиваясь, стряхнул со своего плаща дождевые капли и направился в одну из комнат, залитую ярким светом огромной хрустальной люстры.
За ним прошел и Бикезин, стараясь не упустить из виду ни малейшей подробности той картины, которая предстала перед его глазами. Просторная квадратная комната с плотно зашторенными окнами оказалась уютной гостиной, обставленной красивой мягкой мебелью с золотисто-зеленой обивкой. На стенах висели гравюры, несколько фотографий – виды Львова – и красивая чеканка на меди, изображающая средневековую баталию. Телевизор новейшей марки и японская стереосистема дополняли изысканный интерьер комнаты. И только старинное распятие в одном из углов, под которым на маленьком резном столике стоял бронзовый подсвечник с зажженной свечой, несколько нарушало единство стиля гостиной.