Увидев Дубравина, она немного смутилась и принялась торопливо собирать лоскуты ткани в картонную коробку.
– Помешал? – спросил майор.
– Нет, нет, что вы… Выпала свободная минута, вот я тут и мастерю…
– Ариадна Эрнестовна, я много времени у вас не отниму. Минут десять, не более.
– Пожалуйста. У меня есть еще где-то с полчаса.
– Вот и отлично… – Дубравин немного помолчал, собираясь с мыслями, а затем, остро взглянув на актрису, сказал с укоризной: – А ведь вы, Ариадна Эрнестовна, к сожалению, не были со мной откровенны.
– Не помню. Возможно. Что вы конкретно имеете в виду?
– Артура Тихова.
– Не понимаю…
– Допустим. Тогда я спрошу у вас прямо: он приходил к вам после того, как вы развелись с мужем? А если приходил, то зачем?
– Вон вы про что… – видно было, что Ольховская колеблется. – Странный вопрос… – с нервным смешком она поправила прическу. – Для женщины… Но я вам отвечу. Я любила Артура. Да, любила! Теперь я, конечно, на Валентину не в обиде. Но тогда… И все это время… Я долго считала ее виновницей всех моих семейных неурядиц. Пожалуй, до недавнего времени… Выйди я замуж за Артура, возможно, все сложилось бы по-другому. Но, увы, прошлого не вернешь… И когда Артур снова пришел ко мне и стал просить моей руки, я, признаюсь, растерялась. Просто не могла себе представить нечто подобное.
– И что же?
– Отказала. Он тогда очень расстроился, и все же своих надежд не оставил… Артур приходил ко мне еще несколько раз с таким же предложением, убеждал, просил, молил, наконец… изменить свое решение… В конце концов я поговорила с ним в резких тонах. С тех пор его посещения прекратились.
– Новосад об этом знала?
– Что вы! Конечно, нет. Я бы и сама не сказала, даже не попроси меня Артур.
– Он после объяснений в любви к вам просил?..
– Удивлены? – горькая складка перечеркнула переносицу актрисы. – Такова, увы, сущность человека – хорош журавль в небе, да как бы не упустить синицу из рук…
– Ну что же, спасибо вам за откровенность. До свидания, Ариадна Эрнестовна…
Дубравин откланялся. Ольховская уселась возле трюмо, и, хмурясь, долго всматривалась в свое отражение. Затем, грустно вздохнув, быстро провела по лицу пуховкой и поспешила на сцену – начиналась очередная репетиция.