— Это он — о чем?
— О тебе, — пояснил поляк, — говорит: ты не псих, ты просто дурак!
— Что-о? — взревел, поднимаясь, механик, — я?..
— Ладно, черт с тобой, — махнул рукой Стась. — Не нравится девочка, я ее обратно заберу.
— Ну, уж нет, — возразил механик, — что это еще за новые фокусы!
— Но ты же сам сказал..
— Неважно. Теперь она — моя! Что захочу, то и буду с ней делать.
— Н-да, — медленно проговорил Стась, — я вижу: ты не просто дурак. Ты именно — псих! Настоящий, клинический…
И в этот самый момент за соседним столом вспыхнула шумная ссора. (Там ведь тоже играли и пили!) Послышались хриплые вопли, звон разбитого стекла. И это послужило мгновенным сигналом ко всеобщей свалке.
Механик со Стасем сцепились, рухнули на пол и покатились, рыча…
Я же оказался в самом центре водоворота; среди мелькающих кулаков и перекошенных лиц. Почему-то все люди постепенно сгрудились, скопились, вокруг нашего стола — вокруг Красотки! И какое-то время я вертелся там — уклоняясь от ударов и сам ударяя кого-то…
А потом, все заслоняя, возникла передо мною ухмыляющаяся, оскаленная, — вся в каких-то жутких орнаментах — физиономия негра.
Помнится, я несколько раз наскакивал на него, — снизу вверх, по-петушиному (причем злости у меня никакой не было, был хмельной азарт борьбы!), и он лениво оборонялся, загораживался… Но потом это ему, очевидно, надоело. Он развернулся стремительно — и в следующую секунду комната с треском перевернулась в моих глазах. Я сразу очутился под столом. И там успокоился, затих, задремал…
* * *
Когда я очнулся, побоище уже кончилось, и помещение опустело. Я лежал один, под столом, среди обломков мебели. А рядом со мною — непонятно, как сюда попавшая, — валялась злополучная Красотка. Вид у нее был плачевный, она явно успела побывать под ногами. Резина сморщилась, и груди опали, и на животе ее темнел рубчатый отпечаток чьей-то гигантской подошвы.
Да и сам я тоже выглядел не лучше… Рубашка моя была разорвана, лицо — в крови. Нос распух, расплылся и сильно болел; до него нельзя было дотронуться. Уж не сломал ли его негр? — подумал я, — только этого мне не хватало… (и вот это-то, как раз, и случилось! След негритянского нокаута остался у меня навсегда и, должен признаться, красоты он мне никак не прибавил.)
Подобрав куклу, я спрятал ее за пазухой, — чего ж ей было зря валяться? И пошатываясь, прикрывая лицо ладонью, побрел к дверям. И едва только вышел наружу — услышал милицейские свистки.
Меня арестовали и отвели в портовую комендатуру. И оказалось, что я — единственный, кого власти смогли задержать! Остальные участники драки успели скрыться. Кто-то их вовремя предупредил… Меня же ребята не заметили, забыли. И мне, таким образом, пришлось теперь отдуваться — одному за всех.