Я аж заслушалась. Потом чуть-чуть приоткрыла глаза. Могла бы этого не делать: все вокруг было погружено во тьму. В черную, непроглядную тьму.
Ощупала грунт вокруг. Холодная земля. Э, надо подниматься. Я же простудиться могу. Хотя на мне куртка и джинсы, но ведь это не спасение. Этого хватает, когда бегаешь, а в машине сидишь с включенной печкой. А вот лежать на мерзлой земле…
Внезапно моя левая рука коснулась какого-то предмета. Я чуть-чуть подвинулась по направлению к нему. Батюшки! Сумка! Я ощупала ее получше. Никак моя собственная?
Дернула «молнию» и запустила руку внутрь. Первым, чего коснулась, была «отрубленная голова». Да, она, конечно, сейчас мне очень поможет. Хотя как знать, как знать.
По всей вероятности, справа услышали мое шевеление. Чтение стихов оборвалось.
– Эй, ты очнулась? – спросил голос с восточным акцентом.
Я поняла, что стихи тоже читали на каком-то восточном языке.
– Очнулась, – подтвердила я.
– Здравствуйте, – сказал другой мужской голос. Тоже с акцентом. Но не восточным.
Я поздоровалась в ответ.
– Что тебе оставили в сумке? – спросил первый голос.
– А вы не полюбопытствовали? – ответила вопросом на вопрос я.
Двое мужчин горько рассмеялись. Невосточный предложил мне продвинуться на их голоса и посмотреть, какая преграда нас разделяет.
Я продвинулась. Прутья решетки. Довольно толстые. Мы что, в подземной тюрьме?!
И тут я стала вспоминать о случившемся… По всей вероятности, я под домом банкира Глинских. Хотя пока находилась без сознания, меня могли перевезти в другое место. Кто знает, что я отправилась наблюдать за банкиром? Пашка, судмедэксперт Василий, Татьяна… Татьяна!
– Таня! – позвала я.
– Никаких Тань тут нет, – сообщил восточный человек.
– А может, ее звали Таня? – спросил невосточный.
– Кого? – поинтересовалась я.
Мне любезно сообщили, что в их клетке находится мертвая девушка.
Я застыла на месте, потом спросила, какого примерно возраста. Правда, так Татьяну не называли уже лет десять, если не пятнадцать.
Мужчины затруднились с ответом, но сказали: длинноволосая, длинноногая блондинка. Я вздохнула с облегчением. И потому, что в клетке не Татьяна, и потому, что Татьяне, скорее всего, удалось из банкирского дома выбраться. Иначе ее бы, наверное, тоже сюда поместили. Если у Глинских тут домашняя тюрьма. А Татьяна вполне могла сделать ноги. Ведь тот, кто пришел в спальню, где я пряталась под кроватью, пожалуй, никуда не заходил по пути. Прямо направился туда. В зимний сад точно не заглядывал. А Татьяна тем временем могла смотаться. И змея у нее с собой была в термосе. И яйца пластмассовые…