– В девять не принесет, – заметил Балаев. – В особенности если он с бабой. Пока проснутся, пока кофе попьют, пока он ее отправит.
Я вспомнила про прислугу и спросила у Балаева, что ему известно о ней. Ничего – антиквар нечасто посещал Глинских. А если быть откровенным, то появлялся тут всего три раза. Про последний, закончившийся подземельем, мне было известно, два предыдущих – большие сборища, на которые приглашались известные в городе люди. Что тут делается постоянно, кто работает – Балаев не представлял. Во время последнего посещения не заметил никого. Банкир был один.
– Ладно, давайте спать, – согласилась я с предложением Николя. – Предлагаю перетащить три сундука поближе к двери и устроиться на них. Если дверь начнет открываться – мы сразу же проснемся. А на земле спать не хочется.
Николя заметил, что мы также можем прикрыться длинными платьями графини. Жаль, мехов тут нет, но за неимением лучшего, как известно…
Мы втроем перетащили сундуки поближе к двери, правда, поставили их так, чтобы свет на нас ни в коем случае не попал, и стали устраиваться на ночлег. Что нам еще оставалось?
* * *
Я проснулась от какого-то шевеления. Время определить не могла – кромешная же тьма кругом, а часы у меня без подсветки. Но мне показалось, что спала я часа два. Шевеление повторилось. В другом конце подземелья, где было составлено добро графов Беловозовых-Шумских. Неужели мыши?
Стараясь действовать неслышно, я скинула с себя два графских платья, которыми закрывалась, прихватила сумку, в которую упиралась головой (она стояла между моей головой и стеной), соскользнула с сундука и снова прислушалась. Слева и чуть ближе к двери спал Балаев. Сейчас он храпел. Николя спал в другой стороне. Я прислушалась. Храпа оттуда не доносилось. Но необязательно же человек храпит? А шевеление в другом конце подземелья продолжалось.
Я тихо подошла к сундуку Николя. Он оказался пуст! В качестве туалета нами использовалась клетка мужчин, которая ими уже была хорошо загажена, поэтому Николя не мог отправиться по нужде в тот конец подземелья. Но ведь зачем-то же отправился? Или ему что-то известно о сокровищах его предков, что неизвестно нам? Он знает, где Беловозовы-Шумские оставили драгоценности?
Следовало проверить.
Вначале была мысль осторожно разбудить Балаева. Потом я от нее отказалась. Во-первых, чтобы не насторожить Николя. Ведь тихо не получится. И ему ведь надо что-то объяснить. А Николя может затаиться…
Поэтому тронулась в направлении звуков. Сумка висела у меня на плече. По пути тихонько расстегнула «молнию», но не полностью – только так, чтобы просунуть руку и достать фонарик. Я намеревалась направить фонарик в лицо Николя. Если это, конечно, Николя. Хотя кто же еще?