Начала с волосатого пуза. Виктор Анатольевич взвыл и рухнул на бок. Мне представилась правая половина его задницы.
От прикосновений банкир очнулся, опять перевернулся и захлопал глазами. Потом закрыл их и снова открыл.
– Аптечка у вас где? – спросила я.
– Смирнова? – прохрипел Виктор Анатольевич и закашлялся.
– Врача вызвать? У вас есть свой врач? Или звонить в платную «Скорую»?
– Нет, не надо, – прохрипел Глинских. Снова уставился на меня, потом на Пашку. – Вы-вы-выключите.
Он показал на камеру. Я кивнула Пашке.
– Аптечка где? – снова спросила я.
– Внизу… где-то. У кухни. В кухне. У Анны.
– Паша, – многозначительно сказала я.
– Сейчас поищу.
Оператор ушел, я продолжила промокание повреждений банкирского тела водкой. Он постанывал, попискивал, блеял, но не сопротивлялся. Вопросов тоже не задавал.
Внезапно зазвонил мобильный. Не мой, быстро поняла я и вопросительно посмотрела на Глинских. Сотовый звонил в кармане его пиджака, брошенного мною на пол.
– Ответь, – пробормотал он.
Я нажала на нужную кнопочку и сказала: «Алло!»
– Ты, б… во сколько ты должна была уехать?! Тебя новый заказ ждет, а ты, дрянь…
– Я, может, и дрянь, но не б… – совершенно спокойно ответила я. – Чаще всего меня называют стервой.
На том конце повисло молчание. Потом тот же голос осторожно поинтересовался:
– Это кто?
– Юлия Смирнова. «Криминальная хроника». Если желаете сообщить о совершенном преступлении, буду рада вас выслушать. Могу выехать на место. Мы с оператором находимся в центре города. Улица… – я назвала. – Итак?
На том конце помолчали, по-моему – в задумчивости, потом осторожно поинтересовались, далеко ли я нахожусь от дома номер…
– Как раз в нем.
На другом конце опять повисло молчание. Совсем не бережет человек деньги, не экономит эфирное время.
– А там совершено преступление? – спросили.
– Ну а как вы думаете: что я здесь делаю среди ночи?
– Э… – промычал мой собеседник. – А не подскажете, кого убили?
– Тут не убийство. Нанесение тяжких телесных повреждений.
– Вай, товар испортили! Вай, как нехорошо! Заказ срывается! Кого послать? Вай! Вай! Вай! – запричитал незнакомый мне Автандил Георгиевич – я не сомневалась, что это был он.
Потом внезапно замолк.
– Слушай, дорогая, скажи: сильно попортили? Работать сможет?
– Не очень сильно, – ответила я, оглядывая банкира, и стала описывать его телесные повреждения. Банкир уже взял в руки бутылку коньяка и хлебал прямо из горлышка. Отходил. Меня слушал вполуха. Тут вернулся Пашка с мешком для мусора, в котором позвякивали всякие бутылочки и баночки.
– Я сгреб все, что было, – сообщил мне, потряхивая мешком.