К началу четвертьфинала таковых осталось всего четверо. Двое геймеров шли в составе команд, двое — одиночки. Все они уже были занесены в папку «Элита». Причем двое состояли там почти два года, а двое попали уже в ходе этого сезона.
Будучи сам профессиональным солдатом, Эрвуд опознал таких же солдат и в них. Вообще военные (бывшие или действующие) частенько посещали парки «Фантазии». Но если и играли, то в квесты, реал-миссии. Считанные единицы пробовали силы в играх большого пула. Понятно, что и тематика иная, и навыки надо иметь другие.
Однако находились желающие попробовать себя и здесь. Не все показывали хорошие результаты, не все даже хотели продолжать игру — надоедало, становилось скучно, средневековая сказочная заумь вызывала раздражение.
Причем среди военных — участников игр большого пула — были только отставники. Состоящие на службе не могли себе позволить уйти в отпуск на несколько месяцев.
За последние годы только трое таких отставников доходили до 1/4 финала. И только один играл в финале. В этом же сезоне барьер четвертьфинала преодолели сразу четверо. Что само по себе удивительно.
Эрвуд спрашивал себя — что побудило этих людей попробовать силы в игре? Пока на ум приходил только один ответ — желание взять первый приз. Быстро заработать. Но для этого отставникам следовало очень и очень хорошо подготовиться. Владение холодным оружием, хорошее знание истории средних веков, причем и в сказочной интерпретации, умение войти в игру, то есть принять ее условия, что само по себе сложно Для тех, кто привык действовать в реальности.
У майора был свой интерес к отставникам, не связанный с игрой. Поэтому он продолжал следить за ними. Оценивать, сравнивать. И отбирать.
Так вот вторую возможную причину участия этих парней в игре Эрвуд отыскал после окончания четвертьфинала. Когда внимательно следил за действиями отставников. И в первую очередь — за геймером с порядковым номером двести тридцать один.
…Он ловко пробирался между деревьями и кустарниками бесшумно и быстро, то припадая к земле, то перебегая от укрытия к укрытию, то замирая у ствола. Его взгляд был прикован к лесной дороге, по которой шла длинная вереница всадников, повозок, пеших воинов. В наступающих сумерках фигуры людей и коней теряли четкость и не позволяли разглядеть лица и даже конечности. Но это его не останавливало.
Он залег неподалеку от обочины за низким кустарником. Различить рослую фигуру, закутанную в плащ, в полутьме стало практически невозможно. Дорога в этом месте делала резкий поворот, и следующие друг за другом на расстоянии десятка шагов люди увидеть впереди или позади ищущего не могли.