В половине третьего дня, устав от длительной прогулки по городу, мы торчали у входа в аэропорт, в который раз поругивая семнадцатилетнего тинейджера, додумавшегося терроризировать отца и мачеху, но не способного самостоятельно долететь до Москвы. Над подкинутым по этому поводу Наташкой объяснением я серьезно задумалась – паренек просто опасен для окружающих. И без официального сопровождения его личности безопасность полета пассажирам не гарантирована.
В три часа Наташка, на всякий случай, прозвонилась парню, задушевно напомнив о предстоящем отъезде и перечне вещей, запрещенных к перевозке. Он очень вежливо сообщил, что потерей памяти не страдает. Мы слегка нервничали. Дважды подруга хваталась за мобильник, но пробормотав, что время еще есть, а провалов в памяти мальчика, кажется, нет, отказывалась от намерения еще раз напомнить ему об отлете. Кроме нас с ней у входа никто не маялся. Отдельные граждане деловито входили и выходили из терминала, бросая на нас дежурно-любопытные взгляды.
– Хоть бы один комплимент «за погляд» выдали, – лениво сердилась Наташка. – Эх, надо было самим ехать за мальчишкой! Ждем еще минут десять и начинаем звонить.
– Здравствуйте. Вы Наталья Николаевна? – с огромным неверием в положительный ответ прозвучал за нашей спиной приятный тенорок, мы резко развернулись и невольно шарахнулись друг к другу в стремлении обрести поддержку.
Растерянно и одновременно выговорили «Да».
Несмотря на то что сомнение продолжало господствовать на физиономии паренька, сидевшего прямо перед нами в инвалидной коляске, губы его тронула едва заметная улыбка.
– Я Тимофей. Извините, что нарушил договоренность. Спецтранспорт подкачал. Вам, наверное, нужен мой паспорт для регистрации билета? – Он достал из внутреннего кармана тонкой жилетки, надетой поверх футболки, документ. – Вот, возьмите, пожалуйста.
Синхронно кивнув, мы обе протянули за паспортом руки и тут же отдернули. Тимка, если и веселился от души, то внешне этого не показал.
– Наталья Николаевна… Наверное, это все-таки вы? – поинтересовался он, глядя на Наташку удивительно серыми в пушистых темных ресницах глазами.
– Она, она, – торопливо подсказала я, заметив, что подруга явно подзадержалась с определением своей личности. – Раз я Ирина Александровна, то она точно Наталья Николаевна. Еще немного, и вспомнит себя. Ты извини за нашу реакцию, Тима. Просто нас никто не предупредил… Точнее сказать, были определенные намеки, но мы слегка тормозили по этому поводу и… Вот.
– Ничего страшного. Я к своему состоянию привык. Результат аварии. Мне тогда девять лет было. Мама сидела за рулем и погибла сразу, а мне повезло… выжить. За посадку не беспокойтесь, с ней помогут, я уже договорился. А коляска – современная модель, отлично складывается. – Он небрежно хлопнул по поручням. – В Москве уже будет ждать «перевозка».