Ткань скользнула к ее локтю, освобождая грудь. Себастьян какой-то миг смотрел на выпущенную, на свободу плоть, потом поднял глаза к лицу Жозефины.
— Я слишком долго ждал этого, — сказал он, и его голос дрогнул.
Она поняла. Он говорил о своем одиночестве. И эти слова пронзили ей сердце. Она тревожилась о том, что он захочет больше, чем она сможет дать. Но она уже прыгнула в костер, кожа у нее горела.
— Я ждала этого всю жизнь, — ответила она. Себастьян поцеловал ее снова, его пальцы, легкие, как перышко, все кружили по ее груди, пока короткие ногти не задели сосок. Все его движения отзывались у нее между бедрами, и она снова задохнулась.
— Расскажите, где вы будете жить в Сан-Сатурусе, — приказал он, скользнув губами по ее плечу к груди.
— Б-боже… милостивый… — с трудом выговорила она, запустив пальцы в его темные волосы. — Зачем?
— Я хочу слышать.
— Я видела… ах… только… однажды, — дрожащим шепотом бормотала Жозефина. Колени у нее подгибались, потому что он спустил платье с левого плеча и ласкал другую грудь.
— Какого цвета дом?
— Белый… белый камень… с высокими… м-м… окнами, чтобы впустить океанский бриз.
— Сколько комнат?
Он думает переехать? О Боже, она на это надеялась, если только он будет делать это с ней каждую ночь.
— Сотни. Достаточно для королевской гвардии и членов кабинета министров.
Он выпрямился, снова взяв в плен ее губы.
— Хотите кое-что узнать? — прошептал он. Его пальцы все еще ласкали ее грудь.
— Скажите, — пролепетала она, задыхаясь и подавшись вперед.
— Я думаю, что вы лжете. — Поцеловав, он поправил ее платье и отстранился.
Ум Жозефины, казалось, превратился в лужу вожделения, удивления, нарастающего огорчения и досады.
— Что? О чем вы говорите?
— Я не знаю, что именно, — продолжал Мельбурн, его голос еще не совсем выровнялся, — но что-то тут не так.
Мороз ужасный, ветер так и режет.
— Если что-то и не так, то только то, что вы негодяй, — отрезала она, расправляя лиф платья, — и доказали, что недостаточно хороши для меня. — Метнувшись мимо него, она ухватилась за занавес.
Мельбурн положил руку ей на плечо, и она почувствовала его стальную хватку.
— Мы не закончили, — пророкотал он, повернув ее лицом к себе. — Как вы это делаете?
В панике она вывернулась из-под его руки.
— Что делаю? Я понятия не имею, о чем вы…
— Как вы вызываете во мне… желание? Это духи или какой-нибудь наркотик на вашей коже? Что?
— Так вы думаете, что вас нужно одурманить наркотиками, чтобы вы почувствовали влечение ко мне? Мы закончили, сэр. — Откинув занавес, она шагнула в фойе.
Кончита тут же поспешила к ней: