Словно почуяв мой взгляд, она медленно поворотилась. Зрачки ее вдруг расширились. Какое-то мгновение она смотрела на меня не мигая. Затем воскликнула, приподнимаясь:
— Ты?!
И пошла ко мне, высоко неся пышную, чуть колышущуюся грудь. На ней была красная в обтяжку кофточка, широкая клетчатая юбка и желтые полусапожки.
* * *
Я ожидал, что Клава с ходу начнет меня упрекать. Ведь она, безусловно, знала, должна была знать, что я повинен в смерти Ландыша…
Но нет, она заговорила о другом: вспомнила Очуры, старый клуб, смешную историю с обожженной задницей баяниста. Потом поинтересовалась, как я, собственно, попал сюда?
— Вот это самое, — сказал я, — мне бы хотелось и у тебя спросить. Ты разве в Очурах не живешь больше?
— Нет, — лениво повела она плечом. — Я давно уже переехала.
— Куда? В Енисейск?
— Здесь я тоже, как видишь, бываю… Но вообще-то дом у меня в Подтесове. Знаешь? Это рядом, в двадцати километрах.
— Знаю, — покивал я, — заезжал несколько раз. Там ведь большой деревообделочный комбинат. И еще золотые прииски…
— Ну, верно, — сказала она. — И что ж ты там делал?
— Да по работе надо было… Я сейчас вообще много езжу.
— А кем же ты работаешь?
— Корреспондентом. В здешней газете.
— Ого, — мигнула она, — растешь!
— Стараюсь…
Так мы болтали с ней некоторое время. И Клавина компания, притихнув, наблюдала за нами. А я, в свою очередь, украдкой поглядывал на этих типов. И морды их все больше не нравились мне.
Ребята перешептывались, кривились. Их, видимо, задевало то обстоятельство, что Клава так неожиданно и легко покинула их и пересела к незнакомому фрайеру. Но как это обычно бывает, раздражение их было явно направлено не против нее, а против меня.
— Послушай, Клавка, — проговорил я, — это что за парни с тобой?
— Друзья, — ответила она. — Сам знаешь, у меня их всегда навалом… Я вас сейчас познакомлю. Но сначала давай договоримся.
Клава усмехнулась и потупилась. Опущенные ресницы ее затрепетали. Она откровенно со мной кокетничала. И я спросил с беспокойством:
— Договоримся о чем?
— Да все о том же, — медленно сказала она. — О чем мы раньше толковали… Помнишь?
И, подняв глаза, она посмотрела на меня чуть искоса, вполоборота, прежним скользящим, загадочным своим взглядом.
— Ты забыл? За мной же ведь старый должок! А долг платежом красен. Так вот, в любое время, когда захочешь…
„Ну, нет, — сейчас же подумал я, — на этот крючок ты меня уже не зацепишь". Но мыслей своих я ничем не выдал. И она продолжала с улыбочкой:
— Будешь в Подтесове, заходи. Мой дом сразу за лесопилкой. Первый переулок налево. Красная крыша. И у крылечка старая сосна. Ну и на всякий случай запомни, номер восемнадцать.