— Вот как, — с интересом произнес врач, — каждый вечер ходит туда?
— А чем это плохо? Ведь он один. И они по вечерам тоже всегда одни. Скучают… Почему же с ними нет никого?
— Это сложный вопрос… Не хватает специалистов, недостаточно средств.
— Но неужели же нельзя нанять какую-нибудь простую женщину? Дорого это не обойдется…
— Можно, конечно, нанять. Но дело тут в другом. „Простые" женщины там не задерживаются, быстро сбегают… Вот вам парадокс! Казалось бы, кому же еще и заниматься несчастными детьми, как не им… Ан — нет, не хотят, не могут.
И он задумался, умолк. И потом с легким вздохом:
— Сколько еще есть неясностей, парадоксальных вещей' Человеческая психика полна загадок…
— Ну, насчет парадоксов не знаю, — сказал я, — но что касается детишек, то могу вам посоветовать, приставьте к ним Сему. Уж он-то не сбежит! Я ручаюсь.
— Да, это надо обдумать, — медленно проговорил врач, — да, да, пожалуй…
— А эти дети, — спросил я, — они отчего такие страшные?
— Ну, отчего, — сухо усмехнулся врач. — Тут много причин. Но, в основном, грехи родителей. Алкоголизм, наркомания… Вообще дурная наследственность.
— Но раз они в вашем отделении, значит, у них еще и тут чего-то не хватает, — я покрутил пальцем у виска, — ведь так?
— Естественно, — сказал врач. — У каждого из них свой душевный надлом… Вот, например, там есть Костя — с шестипалыми руками — видели?
— Жутковатое зрелище, — поежился я. — Ведь шесть пальцев, по народным поверьям, бывают у домовых, у леших. Это признак нечистой силы.
— И вот потому-то родители и хотели его убить!.. Утопить в болоте… Спасла Костю счастливая случайность. Но с тех пор он всегда сидит в помещении, гулять не ходит. У него так называемая „боязнь открытого пространства".
— Что ж это за родители? — пробормотал я. — Их самих надо бы утопить…
В этот момент в кабинет ввели Петра Азарова. Он был зол и отчаянно вырывался из цепких рук бритоголового санитара.
Когда санитар ушел, Петр прошипел, потирая левой рукой запястье правой:
— Жандарм!
И потом, обращаясь к врачу:
— Где вы их набрали? Им только в тюрьме служить или в лагере…
— А они там как раз и служили, — отозвался с улыбкою врач. — Тут неподалеку расформировался один лагерь, ну и мы взяли кое-кого из охраны. И для нашей работы, я думаю, подходят неплохо.
Затем мы стали прощаться. Пожимая мне руку, врач сказал вдруг:
— Да. Чуть не забыл! Относительно нашего подопечного — Алексея… Вы знаете, он пошел на поправку.
— Он разве был у вас?
— Неделю назад. И перемена весьма заметная. Вот видите, что значат домашние условия! Теперь вам больничная обстановка понятна; представьте, что было бы, если бы он лежал здесь?!