Фабель знал эту мрачную страницу в истории гамбургской полиции. После того как нацисты пришли к власти в марте 1933-го, именно в Гамбурге полиция ретиво взялась за ликвидацию коммунистов и социал-демократов. Уже в сентябре функция политического сыска перешла к СС, но за шесть месяцев того года гамбургская полиция успела печально отличиться и покрыть себя несмываемым позором…
– Ладно, – сказал Фабель, – вы правы. Хотя вряд ли сейчас уместно об этом говорить.
– Уместно! – воскликнул Фолькер. – Вы воображаете, что я пошел работать в БНД из каких-то корыстных побуждений. Чушь! Вы считаете себя защитником закона. А я служу в БНД, чтобы защищать высший закон страны – конституцию. Для меня демократия в Германии – высшая ценность, выстраданная всей нашей горестной историей… Вы знаете, Фабель, кто я по сути? Я пожарный. – Он кивнул в сторону окна. – Там на улицах бродят всякие придурки и неудачники, готовые поиграть со спичками: левые экстремисты, правые экстремисты, исламские фундаменталисты… И моя задача гасить искры, пока они не возгорелись в пламя!
– Ладно, ладно, – смутился Фабель, – извините, если я задел ваши чувства… Но факт остается фактом – вы утаивали важную для следствия информацию.
– Давайте покончим со взаимными упреками. Постараемся проявить взаимное уважение и не совать друг другу палки в колеса.
Фолькер позвонил секретарю и велел принести документы по делу Витренко. Когда папка оказалась на столе, Фолькер вынул из нее лишь один лист бумаги и протянул его Фабелю – таблицу с названиями фирм, датами и какими-то цифрами.
– И что это значит? – спросил Фабель, передавая листок Марии, которая тоже непонимающе покрутила его в руках.
– Здесь все, что нужно вашим коллегам из отдела корпоративных преступлений. Движение капиталов: кто, когда и сколько взял. Сведения получены легально – на основе судебного разрешения.
В списке, кроме знакомых Фабелю названий «Галиция трейдинг» и «Айтель импортинг», значились и другие.
– Этих данных достаточно, чтобы получить ордер на арест и обыск, – сказал Фолькер. – Если ваши коллеги копнут всерьез, им удастся припереть Айтеля к стене… Что касается Витренко, то тут я, честное слово, ничем помочь не могу. Я понятия не имею, где он сейчас. Однако мы знаем, как выйти на его людей. – Фолькер вынул из папки фотографии двух мужчин и положил их перед Фабелем. Типичные снимки телеобъективом, сделанные группой наблюдения с большого расстояния. Обоим мужчинам под пятьдесят. Один поджарый и скуластый, другой грузноватый. У обоих пугающе холодные глаза матерых вояк.