— Вот, значит, как, — зачем-то сказал я, и мои пальцы сами вставили магазин на место.
А дальше начался какой-то бред. Нет, это было реальностью, которая абсолютно не укладывалась в сознании, а представлялась жутким сном наяву. И, словно во сне, в памяти откладывались лишь некоторые фрагменты происходившего со мной. Я действовал как робот — скорее всего, под влиянием психологического шока — но все получалось значительно удачнее, чем на тренировках. В моих движениях сам собой появился автоматизм, и оказалось, что тело мое само знает, куда и как ему переместиться, чтобы остаться целым и в то же время поразить врага. Словно мне и раньше приходилось попадать в подобные передряги!..
И я стрелял — много, целясь и не целясь, навскидку, вкруговую, лежа, сидя, с плеча, от пояса, по-всякому — чтобы убить ИХ побольше. Глаза застилал непонятно откуда взявшийся туман, и было трудно проверить, в кого я попал, а в кого — нет…
Видимо, Они во что бы то ни стало стремились взять меня живьем, потому что вскоре перестали тратить боеприпасы и спустили на меня собак, а сами стали окружать меня, подползая с разных сторон.
Трех овчарок я успел шлепнуть одиночными, еще штук пять снял короткими очередями, а когда менял опустевший магазин, последняя псина взметнулась из кустов в прыжке, целя мне в горло.
Не помню, как мне удалось зарезать ее штык-ножом, помню только, что я весь был в крови — то ли своей, то ли собачьей… А потом опять открыл огонь по ползущим и перебегающим фигурам и стал, прыгая от дерева к дереву, отходить в лес.
Далеко уйти мне, однако, не дали.
Вынырнув из тумана, на меня бросились сразу трое, стараясь сбить меня с ног и скрутить в бараний рог.
У них ничего не вышло бы, если бы их даже оказалось не трое, а пятеро!.. Одного — самого амбалистого — я швырнул через себя «мельницей» так, что он влупился всей своей массой в корявый ствол березы. Отбив приклад другого, я дотянулся в «растяжке» носком своего десантного сапожка до его подбородка. Третий отскочил и направил на меня дуло «гана».
У меня опустились руки: третьим в этой компании оказался не кто иной, как мой закадычный школьный дружок Леха Богомазов. Дружили мы с ним с того возраста, когда запросто ходят под стол…
— Леха, — сказал я. — Ты что, Леха?.. Это же я, Тарас, не узнаешь?!
Лишь на секунду в светлых глазах Лехи промелькнуло нечто осмысленное — возможно, смутное воспоминание о том, как мы с ним сидели за одной партой — и тут же исчезло. Он сжал автомат так, что побелели пальцы.
— Леха! — в отчаянии заорал я. — Неужели ты убьешь меня?!