— Ты не должна была этого говорить, — пробормотал он тоном, в котором проскользнуло что-то очень робкое, такое, что сердце Энди болезненно сжалось.
— Это правда. Я очень страдала, когда ты отказался взять меня с собой. — Энди нежно погладила его по волосам. — Боль разрывала мне сердце, лишала разума. Я убедила Рафаэля, что до такого состояния меня довело его равнодушие, а ты якобы ко мне даже не притронулся, побрезговал.
Саймон чуть вздернул голову и изумленно уставился на нее, почти касаясь ее носа своим.
— Хочешь сказать, он тебе поверил? — недоверчиво спросил он.
— Конечно. Я талантливая лгунья. — Губы Энди чуть подрагивали в улыбке.
— Вот черт! Я знал, что ты актриса, но чтоб такая!
— Спасибо. — Энди рассмеялась и приподняла голову, чтобы еще раз насладиться вкусом этих мягких губ. Она почувствовала, как он улыбается ей в ответ, и сердце ее сжалось от счастья.
Саймон нежно прижался губами к ее подбородку, пробежал рукой по ее телу, задержав ладонь на бедре, и крепче прижал к себе.
— Я думаю, нам стоит снять с себя кое-что. Мне очень, очень нужно сейчас какое-то время позаниматься с тобой сексом.
— Как долго? — Энди начала было расстегивать блузку, но вдруг остановилась: ей гораздо важнее было ощутить обнаженное тело Саймона. — Хочешь установить личный рекорд?
— То есть больше четырех часов? — Саймон улыбнулся и отрицательно покачал головой: — Нет. Не сейчас. Давай пока остановимся на двадцати минутах.
— Лентяй. Я же знаю: ты способен на большее. — Хотя ей самой, думала Энди, приподнимая бедра навстречу его члену, и двадцати минут много: пять минут — и она готова. Стоило ей вспомнить, как он входил в нее прошлый раз, мышцы у нее внутри судорожно сжимались. Его пенис был довольно внушительных размеров, чтобы ее лоно оказалось для него тесным. Что-то она почувствует сейчас после стольких месяцев воздержания? Энди порой казалось, что она стала фригидной: после аварии мысли о сексе ей не приходили в голову… до тех пор пока у нее на кухне не появился Саймон. Тогда она поняла: все в порядке, просто ее женское естество дремало до поры до времени.
Энди расстегнула на Саймоне рубашку и выпростала ее из брюк. Глядя на его широкую грудь, слегка покрытую волосами, она чувствовала, как растет желание. Прижав руки к его груди, она нащупала маленькие плоские кружочки сосков с крошечными шишечками посередине, которые затвердели, как только она начала их поглаживать. На скулах Саймона выступил румянец.
Пожалуй, хватит. Грудь у него хороша, но то, что в брюках, все равно гораздо лучше. Оставив его соски, Энди с силой рванула пряжку ремня на его брюках.